Техника - молодёжи 2003-03, страница 45

уж бюрократы — и подавно. Этим-то всегда найдется кого фачить. А АТС — это проблема нашего тонущего корабля. Подземная кабельная оч-чень хорошо спрятана от катак-лизьмы.

— Ясно. Мой старик, как всегда, прав.

— А что говорит твой старик?

— А, неважно. Наливай.

— «Резины» тебе отрезать?

— Сам жуй свою «резину».

— Обижаешь. Кормильца обижаешь! Ладно, пес с тобой Давай, за твоего старика и его мудрость, да пребудет она с ним ныне и присно, и вовеки веков.

— Аминь. М-м-м, ты чего пьешь-то, настойка на ящерицах, что ли?

— Ага. Представь себе, у них тут ее — залежи.

— Так ясное дело, кому нужно это дерьмо, это только ты со своей страстью к экзотике.

— Эту экзотику, может быть, потом никогда не получится достать.

— А если серная кислота будет под у розой вымирания, ее тоже срочно пробовать будешь?

— Да ну тебя, Тимка, ты не гурман.

— Прямо скажем — Тим огляделся — Из наших сегодня не заходил никто?

— Все дома. Раны зализывают, я так думаю. Только ты бродишь, как медведь-шатун.

— Привычка осталась. С женатых времен.

Алексей деликатно помолчал.

— Мать-то как?

— Так, — отвернувшись, буркнул Тим.

Алексеи поднял бутылку, и фальшиво бодрым голосом произнес:

— Тогда — за здоровье твоей мамы и иже с нею. Надежда умирает последней, Тим.

— Поехали.

«Резина» — она резина и есть. Не прожуешь. Зато калорийная, зараза.

— Ты-то под землю не собрался еще?

— У меня клаустрофобия, — поморщился Алексей и добавил:

— Если я уйду кто вас, оглоедов, кормить будет?

Святая правда. Единственное, чего в городе с избытком — «резины», синтетического мяса. Ну, и водки, как всегда. На все остальное цены подскочили в среднем в пять раз, это — пока.

— Семья — там позавчера отправил. Теперь мне спокойно до безобразия.

— А заразишься? Чем-нибудь.

— Не-а. Я — заговоренный. Вчера уж было подумал — пришла она, деревянная: встал с утра — руки не гнутся. А к обеду разработались. Потом вспомнил — намедни с работягами контейнер ворочал, а годы-то уже не те, и привычки нет...

— Разжирел на чужих костях, буржуй.

— Не говори. Засыпаю в слезах, гложет что-то, опять она, злодейка совесть коммунистическая! — засмеялся Леша.

— Ты еще красный или уже вышел?

— Красный, а как же. Только наши тоже уже все под землей.

— А ты, значит, здесь. На передовой, с народом. Как там у вас: это есть наш последний...

— Последний, — кивнул Алексеи Кстати, последний день здесь гуляем. Завтра они эвакуируются.

— Тогда сейчас еще пойдем играть.

— Разбогател, что ли?

— Тетя из Америки приехала.

— Я так и подумал.

Заведение располагалось на тридца ом этаже. «Завтра они уедут, — подумал Тим, — а послезавтра сюда переселится кто-нибудь... может, даже наши диспетчера. Тогда и пойдем в отрыв, наверняка эти все не увезут... а можно даже вывеску не снимать: «Пироман» — звучит подходяще».

На панно, раскинувшемся по всем трем стенам зала, резвились толстощекие саламандры, многоглавые драконы с пышными сигарами в зубах, веселенькие неоновые язычки пламени...

Варанчик в бутылке увял и свернулся клубком на дне.

— Иди покупай.

— Наглец А твое повышение?

— Ладно, не жмись.

— Тогда я не буду пить за твое повышение. Из принципа.

— Ну и черт с ним. Не в этом счастье.

— А в чем счастье, Тим?

— Нет счастья Лешка. Пойдем хоть истину поищем.

— Привет, Тим, — кивнул бармен.

— Привет, коль не шутишь.

— Ты знаком с Николаем?

— Еще бы. Это мой лучшии друг. Я ему одолжил свою жену под огромные проценты.

— Тим, слушай, друг, будь мужиком. Умей проигрывать, — поморщился Николай.

— Я еще не играл Вот щас напьюсь и пойду Играть.

— Сам подумай, она — баба, страшно ей здесь, а ты же уходить вниз не хочешь.

— А вот этой куколке, что с тобой пришла, не страшно?

— Меня Оксана зовут.

— Очень приятно. Меня — Тимофей.

— Я поняла.

— А что это вы мне улыбаетесь? Вы Николаше улыбайтесь. Он — крутой, он всех женщин, которым страшно, отправляет под землю.

— Я работаю наверху.

— Кем?

— Спасатель.

— Вы?!

— Я.

— Охотно верю. Оксана, спасите меня.

— От чего?

— Не знаю... да что вы улыбаетесь всё?

— Вы очень быстро пьете.

— Так и задумано.

— Мне придется вас провожать.

— Меня?!

— Вас.

— Хм... до дома?

— Видимо, да.

— Согласен.

— Тим, не выпендриваися, будь мужиком, умей проигрывать.

— Тим, да прос и ты ее, тебе сразу станет легче, — вмешался Лешка.

— А пошли вы все. Я ее никогда не любил, ясно? Любить и ненавидеть можно только того, кого понимаешь.

— Ты никогда ее не понимал.

— Никогда. А сейчас не понимаю совсем. Вот! Оксана, рассудите нас. Как женщина. — Тим начал стягивать рубашку, путаясь в рукавах и обрывая пуговицы, — вот смотрите, это — я. Вот, пощупайте, да нет, вы не стесняйтесь, ничего личного.

— Ну, началось, — пробормотал Леша. — Тимка, пошли отсюда, а?

— А вот смотрите — это он. Николаша. Его вы уже щупали? Нет? Не обязательно, и так же видно. Эт чего, это — мужик? Эта гора сала - мужик?

— Совсем сдурел?

ТЕХНИКА — МОЛОДЕЖИ 3 2 0 0 3