Техника - молодёжи 2003-04, страница 36

разнообразны по направлению и очень неудачны, с точки зрения переносимости их экипажем.

Далее. В космосе обтекаемость значения не имеет, при старте космический корабль закрыт обтекателем, а самостоятельный полет спускаемого аппарата все равно неизбежен. Поэтому от последнего не требуется глубокая интеграция в конструкцию корабля и ракеты,что позволяет выбирать его форму исходя из аэродинамики именно автономного полета. Отделяемая же кабина не должна существенно искажать обводы самолета. Как при этом обеспечить устойчивость автономного полета, на сегодня неизвестно. Совершенно не факт, что эта задача вообще имеет техническое решение...

НА ПРЕДЕЛЕ. Поэтому и на «Шаттле», и на «Буране» применяется довольно сложный комплекс средств спасения: на старте до пуска, в полете при скорости меньше 2,5 М и во всех остальных случаях.

На стартовом столе экипаж быстро покидает аварийный корабль через посадочный люк: у американцев — по канатной дороге, у нас — по полированному стальному желобу, заключенному в трубу (защищающую его от непогоды и огня).

При скорости полета, меньшей 2,5 М, астронавты могут рассчитывать на катапультные кресла, но... только в том случае, если в экипаже не более двух человек! То же самое было и у нас, хотя разработчики «Бурана» утверждают, что существовал вариант катапультирования четверых космонавтов: двоих — через

©

штатные люки, двоих — с нижней палубы, через вышибаемые взрывами панели перед лобовым стеклом...

А вот если экипаж больше, то остается только надеяться на надежность «челноков». И эта надежда, в целом, обоснована: не требуют же парашютов летчики транспортной авиации!

Ведь «шаттл» как раз и создавался именно для этого этапа полета. Все остальное — ракетный старт, космический полет, даже безмоторная посадка — уже не ново. Но вот спуск... Пролетая добрый десяток тысяч км, аппарат гасит скорость с 28 тыс. до 300 км/ч, снижается с высоты 300 км до 0, при этом его внешняя поверхность нагревается до 3000 градусов (уже неважно, Цельсия или Кельвина). Со 100 до 30 км космический самолет снижается в плазменном «коконе», когда, как уже отмечалось, с ним невозможно связаться по радио, когда уже трудно маневрировать двигателями, но еще не работают аэродинамические рули... Если аппарат не может проходить ЭТОТ этап полета, то это НЕ «космический челнок»!

Разумеется, реальная техника не всемогуща, и работа на пределе возможностей материалов и конструкций возможна только в том случае, если внешние факторы, действующие на машину, достоверно известны и точно выдерживаются. Многие даже не подозревают, НАСКОЛЬКО ТОЧНО конструкция аппарата должна соответствовать условиям его работы. Скажем, некоторое время назад в Москве появился очередной рекламный щит. На плакате, озаглавленном

ТЕХНИКА — МОЛОДЕЖИ 4 ' 2 0 0 3

34

«Ответный удар», космонавт в отечественном скафандре закрашивал черно-белый бок «шаттла» золотой краской, с тем, чтобы написать на нем известную табачную марку. Вряд ли авторы картинки предполагали, что для реального челнока этот «номер» абсолютно смертелен: ведь цвет космических аппаратов — не прихоть дизайнера, а точный расчет теплотехника. Так, черное покрытие, раскаленное от сжатия встречного воздуха и трения об него, ИЗЛУЧАЕТ тепловую энергию, тем самым охлаждаясь! Нетрудно представить, как поведет себя покрытие «золотое»... Столь же строго должен выдерживаться, например, и угол атаки воздушно-космического самолета при входе в атмосферу.

«Челноки» летали, символизируя триумф не американской, а ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ науки и техники. Но перенесение военной гонки в космос заставило американцев запустить «Челленджер» с промерзшими уплотнителями стыков твердотопливных ускорителей, те не удержали пороховые газы, и — число жертв участников космических полетов удвоилось. После победы США в «холодной» войне финансирование NASA и, соответственно, профессионализм кадров этого агентства существенно ухудшились. Вероятно, поэтому при ремонте «Колумбии» поменяли трубопроводы жидкого водорода к маршевым двигателям, но, похоже, не особо интересовались двигателями орбитального маневрирования — в них-то, отлично отработанных, что могло случиться? Случилось... ■

А вот эксплуатация Международной космической станции без «шаттлов» крайне затруднена. Напомню, что во много лучшие времена к куда меньшей размерами станции «Мир» ходил один грузовой «Прогресс» в месяц и 3 — 4 «Союза» с экипажами в год. Куйбышевский завод делал по одной соответствующей ракете в неделю! Это — не считая иногда летавших под именем «Космос» ТКСов, с их почти Ют полезного груза...

Сегодня речь может идти — с большим скрипом — об 1 — 2 «Союзах», 3 — 4 «Прогрессах» и максимум полутора десятках ракет в год, на которые, однако, есть и другие заказчики. Лет 7 — 8 назад восстановить производство в Королеве и Самаре до советского уровня было несоизмеримо дешевле, чем строить 7-й «шаттл». Второе сейчас уже вряд ли возможно, но осуществимо ли первое?

ДАВАЙТЕ СРАВНИВАТЬ СРАВНИМОЕ. Закономерен в этой связи вопрос: а нужна ли землянам пилотируемая космонавтика? Ради чего тратить значительные средства и рисковать людскими жизнями? И очень быстро

ОСТАНОВКА

О ТЕКУЩЕМ МОМЕНТЕ. Как бы кто

не относился к Америке, катастрофа «Колумбии» — наша общая беда. И ее последствия мир и космонавтика в целом ощутят еще в большей степени, чем сами США и их космонавтика.

Дело вот в чем. 17 лет назад, когда погиб «Челленджер», БОЛЬШАЯ ЧАСТЬ американской космической программы «висела» на «шаттлах». Сегодня ситуация радикально изменилась. Во-первых, сохраняется устойчивая тенденция к снижению масс полезного груза, что сокращает потребность в транспортных космических системах большой грузоподъемности. Во-вторых, в прошлом, 2002 г., в США начались летные испытания ракет-носителей среднего и тяжелого класса нового поколения «Delta-IV» и «Atlas-5». Первая из них способна доставлять на низкую опорную орбиту космические аппараты массой от 6,76 до 20,5 т, а на переходную к геостационарной — от 4,17

Сергей АЛЕКСАНДРОВ

до 13,2 т, что с запасом перекрывает все потребности американского «ВОЕННОГО космоса».

Надо отметить, что американцы и ранее имели тяжелые носители, например, грузоподъемность «Титана-4» с водородной верхней ступенью «Центавр» выше, чем у 4-ступенчатого «Протона». Другое дело, что боевая ракета начала 1960-х гг., «посаженная» между двух гигантских твердотопливных ускорителей и увенчанная криогенной верхней ступенью, не имеет перспектив развития.

Пилотируемые же полеты для использования космоса в военных целях сейчас не очень нужны, значит, не слишком нужен и «Space Shuttle»... Про «гражданский» американский космос речь вообще не идет, он, за редким исключением, высокоорбитальный и все больше коммерческий. Возиться с пилотируемыми полетами коммерческим структурам неинтересно.