Техника - молодёжи 2004-03, страница 6

1953 г., В.Л. Гинзбург только что избран членом-корреспондентом Академии наук

ту же физику) тратят в 50 (!) раз больше средств, в том числе и на фундаментальные исследования, за которые и даются Нобелевские премии. Ясно, какой здесь колоссальный разрыв.

Как изменился характер Нобелевских премий с течением времени? Могу сказать следующее: в первые 24 года присуждений (с 1901 г.) только в двух случаях премии получил не один человек! (Напомню, по завещанию Нобеля — не больше чем трем). Первый случай, когда премию получил Беккерель и супруги Кюри, а второй — отец и сын Брегги. А теперь возьмем 24 последних года. Здесь, наоборот, только в четырех случаях премии получил один человек. Во всех остальных — два-три. Совершенно изменился характер исследовательских работ — время одиночек прошло. Конечно, и у Рентгена (ему, кстати, была присуждена первая премия по физике в 1901 г.) были ассистенты. Но сейчас премии присуждаются руководителям целых групп. Несколько лет назад была присуждена Нобелевская премия за лазерное охлаждение при очень низких температурах. Я специально посмотрел материалы, оказывается, в этом деле самое активное участие принимали 25 человек! А нужно выбрать не более трех. В Нобелевском комитете для этого есть специальные эксперты, они стараются объективно оценить и определить достойных.

В последнее время Нобелевские премии получают лидеры больших групп ученых. Мы — и я, и Абрикосов,

У книжной полки, 1959 г.

и Леггетт — скорее исключение. Тема ждала премии много лет. У нас были какие-то соавторы. Я, например, работал еще с Ландау (основное уравнение теории сверхпроводимости — уравнение Гинзбурга— Ландау. — Ред.). В 2002 г. премия по физике за работы по изучению нейтрино была разделена на три части. Одну получил японец М. Кошиба, построивший очень крупный нейтринный детектор, другую — Р. Дэвис, который стал самым старым из получателей Нобелевских премий. (Я думал, что я буду самым старым, но у меня не вышло...) Третья часть была присуждена Р. Джаккони, итальянцу, живущему в США, он, кстати, руководил огромной командой, которая занималась астрономией. Все, наверное, слышали о телескопе «Хаббл» — это замечательный двухметровый космический телескоп, летающий вокруг Земли. Джаккони руководил работами по его исправлению. У нас есть такой академик Семенов — астрофизик, известный своими большевистскими идеями, он сказал о Джаккони: «Это замечательный американский менеджер!». Действительно, такой человек очень широкого профиля становится менеджером. Ничего плохого в этом нет — организовать работу огромного коллектива — это тоже большая заслуга, нельзя недооценивать труд таких людей, тут нужен особый характер. Вот так изменилось «лицо» Нобелевских премий по физике.

Но бывают и исключения. Это очень важно для России. Конечно, и у нас есть крупные установки. Но часто открытия делают не большие коллективы, а, наоборот, маленькие. Приведу пример. Речь идет о так называемой высокотемпературной сверхпроводимости. Сверхпроводимость была открыта в 1911 г. голландцем Хейке Камерлинг-Оннесом. Я сам занимаюсь сверхпроводимостью с 1943 г. Так получилось, что работал, работал, и мне было не до истории. Только где-то в середине 70-х гг. я впервые поинтересовался историей предмета своих исследований. Работы по сверхпроводимости нача

лись в 1908 г. Сначала по низким температурам. Выяснилась поразительная вещь: в течение 15 лет жидкий гелий был очень мало доступен. Только в 1923 г. появился «ожижитель» в Канаде, потом в Германии, затем у нас. С точки зрения сегодняшнего дня — это чудовищно! Сейчас почти в любом городе есть фабрика, и жидкий гелий просто привозят. Итог следующий. Масштаб работы по сверхпроводимости за первые 15 лет исследований: всего 30 публикаций.

А вот за первые 10 лет после открытия высокотемпературной сверхпроводимости немцем Иоханнесом Беднорцем и швейцарцем Карлом Александером Мюллером в 1986 — 1987 гг. было опубликовано 50 тыс. (!) работ, т.е. 15 публикаций в день — совсем другой масштаб, другой размах! Я сравнительно поздно узнал, что впервые наблюдал сверхпроводимость вовсе не Камерлинг-Оннес. У него был ассистент, который потом стал первым директором фирмы «Филлипс» и профессором Бремен-ского университета. Но в 1911 г. на том этапе он помогал Камерлинг-Он-несу, проводил измерения и первый заметил сверхпроводимость у ртути — обнаружил, что при некоторой температуре у нее нет сопротивления. Оказалось, что этому человеку даже спасибо не сказали, не говоря уже о том, чтобы разделить с ним Нобелевскую премию. Тогда были другие нравы.

Работы по сверхпроводимости постепенно переходили в область высоких температуру, но очень медленно. Самую «высокую» до 1986 — 1987 гг. — 23 К — удалось получить

X. Камерлинг-Оннес