Техника - молодёжи 2005-03, страница 19

По мнению пессимистов, «рожденный ползать летать не может», оптимисты же всегда были уверены, что когда-нибудь научатся летать, как птицы, и плавать, как рыбы, и изобрели самолет и водолазное снаряжение. Вот только в спускаемым подводном колоколе человек уподоблялся канарейке в клетке, а скафандр был привязан к судну или берегу воздушным шлангом и тросом-сигналом.

Попытки создать автономное снаряжение, с которым водолаз не зависел бы от подачи воздуха с поверхности и мог бы свободно перемещаться в любых направлениях, предпринимались с незапамятных времен.

Так, к 1679 г. итальянский врач и математик Дж. Борели подготовил проект костюма, который должен был состоять из шлема, соединенного дыхательной трубкой с резервуаром с запасом воздуха и устройством для его очистки после выдоха. В 1772 г. француз Фремине разработал «гидростатическую машину», включавшую медный шлем и наспинный баллон, наполненный воздухом. Через 2 года это устройство опробовали в гавани Гавра, причем испытатель пробыл с ним час на глубине 15 м. Впрочем, дальше этого дело не пошло.

В 1863 г. его соотечественники, горный инженер Б. Рукейроль и военный моряк О. Денеруз, изобрели «аэрофор» — непромокаемый костюм, увенчанный металлическим шлемом, от которого шла резиновая трубка к удерживаемой на спине водолаза емкости. В нее перед погружением насосом закачивали воздух. Таким вполне реальным оборудованием Ж. Верн оснастил экипаж описанной им в романе «80 тысяч километров под водой» фантастической подводной лодки «Наутилус».

Через 16 лет изобретатель Г. Флюсс придумал конструктивно аналогичный комплекс, только предложил заменить воздух кислородом.

С начала XX столетия подобными аппаратами снабжали подводников, чтобы те, выбравшись из затонувшей на небольшой глубине субмарины, могли бы самостоятельно всплыть на поверхность.

В 1943 г., в самый разгар Второй мировой войны, офицер французского военно-морского флота Ж.-И. Кусто и инженер Э. Ганьян, занимавшиеся совершенствованием водолазных аппаратов, выполненных по открытой схеме, то есть с выдохом в воду, получили удачный образец. Изобретатели назвали его «аквалангом» — «водными легкими». Он был рассчитан на погружения до 40 м. Сжатый воздух, содержащийся в одном или трех баллонах емкостью по 2 или 10 л, поступал в дыхательный (легочный) автомат, размещенный около загубника (либо вентилей баллона), а от него к водолазу. При этом прибор самостоятельно приноравливал его давление к глубине погружения.

Именно аквалангу было суждено стать основой при разработках новых типов снаряжения такого назначения, чье появление привело к распространению свободного подводного плавания не только среди профессионалов, но и любителей. Подобия акваланга стали производить в других странах. Не была исключением и наша — в 1951 г. завершили испытания аппарата АВМ конструкции А.И. Солдатенкова, ставшего прототипом постоянно улучшавшихся модификаций.

...Мне было 7 лет, когда я впервые увидел акваланг, причем произошло это при довольно драматических обстоятельствах.

ПОД ВОДОЙ и ПОД ЗЕМЛЕЙ

Водолазы вытаскивали утопленника из одного московского пруда, поглазеть на происходящее собралось множество зевак, но я не замечал ничего, кроме стоявшего на грязноватом берегу акваланга со сверкавшими на солнце металлическими частями и ярко-желтыми баллонами. Я не мог отвести взгляд от этого чуда техники и решил, что когда-нибудь оно будет и у меня.

Прошли годы. Отслужив в армии, я поступил в клуб «Чайка», где встретил близких по духу энтузиастов подводного плавания. Все мы горели желанием поскорее закончить курсы и заняться самостоятельными погружениями.

В клубе нас ознакомили с несколькими образцами отечественных и зарубежных аквалангов, за первую неделю занятий я научился разбирать и собирать аппарат с закрытыми глазами, а для себя выбрал советский марки АВМ, которыми пользовались спасатели, исследователи, военные моряки и любители. Воздух водолазу можно подавать из баллонов и с поверхности по шлангу, что делает устройство универсальным.

После окончания курсов мне довелось участвовать в подводных экспедициях. Погружался в морях, реках и других водоемах в окрестностях Волгограда, Волоколамска, Калининграда, в Крыму. Работал и в международных подводно-поисковых предприятиях, организованных в 80-е гг., по программе «Летопись Великой Отечественной», которые готовила и проводила редакция «ТМ». И всегда и везде со мною был классный, верный АВМ-5, ни разу не давший сбоя.

Помню, в Будакском заливе, что находится юго-западнее Одессы, нам предстояло обследовать трюмы потопленного в октябре 1942 г. черноморскими подводниками немецкого транспорта «Зальцбург». Но уже при первых спусках на него обнаружили облепленные черным илом унитарные артиллерийские снаряды. Никто не знал, как поведут себя их взрыватели после почти полувекового пребывания в соленой морской воде. Решили продолжить работу, но быть максимально осторожными.

Действую, как и положено. Осматриваю каждый винтик, каждую прокладку. Прежде всего легочный автомат — проверяю рычаги, клапаны выдоха, убираю немного ила, попавшего на мембрану. Редуктор не разбираю, это исключительно надежное устройство никогда не ломается. «Забиваю» баллоны сжатым воздухом, грузимся на катер и отправляемся к транспорту.

Через некоторое время я стал работать в Метрострое. Там начинали прокладку туннелей под Московской окружной железной дорогой между будущими станциями «Дубровка» и «Кожуховская».

Я прошел медицинскую комиссию и был назначен в кессонное отделение. Трудиться приходилось под давлением до 4 — 5 атм. Породы, через которые вели проходку, были насыщены водой, которую иногда не успевали откачивать из забоев насосами, бывали и вывалы грунта. В таких условиях меня несколько раз выручал акваланг.

Так, однажды потребовалось срочно осмотреть нижние части проходческого щита, а уровень просочившейся воды там достигал 2 м. Но АВМ-5 не подвел и тогда, при нулевой видимости, ведь погружаться приходилось в водонасыщенную смесь песка и бентонита.

Тогда вместе с нами была группа вра-чей-физиологов из Института медико-биологических проблем (ИМБП). Они занимались медицинским обеспечением нашей работы под высоким давлением, рассчитывали режимы декомпрессии при выходе наружу, когда давление уменьшается до атмосферного. Институтская барокамера постоянно находилась в готовности принять пострадавших от «кессонки». К счастью, пользовались ею редко, а я ни разу — пригодился опыт аквалангиста.

В 1993 г. заведующий гипербарической лабораторией ИМБП, доктор медицинских наук Б.Н. Павлов предложил мне, водолазу и кессонщику, принять участие в эксперименте, целью которого было исследование функций организма при повышенных давлениях во время моделирования в барокамере глубоководных погружений. Изучались особенности изменения дыхания и кровообращения при наращивании давления до 25 атм. Тогда ученые получили данные о насыщении крови азотом в столь экстремальных обстоятельствах.

Стоит отметить, что «погружение» в барокамере на глубину 250 м занимало всего 8 мин., при этом температура внутри нее повышалась до 60". Зато на «всплытие» с декомпрессией и возвращением к нормальному, атмосферному давлению, уходило около 3 недель.

В 1994 г. проводили другой эксперимент — исследовали воздействие аргона на человека при давлении 4 атм. Выяснилось, что при определенном уровне насыщенности дыхательной смеси этим газом работоспособность испытуемых возрастала на 40%, а открытый огонь быстро затухал. Следовательно, ею ничто не мешает заполнять отсеки подводных лодок, что пошло бы на пользу морякам и предотвратило бы пожары, чьи последствия нередко бывали катастрофическими.

Третий эксперимент, в котором мне довелось участвовать, состоялся в 1998 г. Тогда изучали комплексное воздействие анастатиков и транквилизаторов на человека, находящегося к кислородно-азотно-аргоновой среде при давлении 4 — 6 атм.

...В 2002—2004 гг. я работал на строительстве Лефортовского туннеля на участке 3-го транспортного кольца столицы. Прокладка была крайне сложной и напряженной и постоянно велась под высоким давлением в кессонах, а я был бригадиром кессонной службы. При принятии многих, зачастую неординарных решений мне пригодился опыт аквалангиста и экспериментатора ИМБП, особенно, если они касались проблем жизнеобеспечения работавших. К сожалению, тогда нас не опекали физиологи из лаборатории Б.Н. Павлова, а те, кто был вместо них, не смогли предотвратить несколько случаев кессонных заболеваний.

Возвращаясь к аквалангам серии АВМ, могу добавить, что недавно появился новый комплект регулятора для модифицированного аппарата АВМ-12.

Он рассчитан на применение в самых жестких условиях, прошел испытания в лабораториях и при погружениях и пока не имеет равных среди отечественных и импортных устройств аналогичного назначения. В частности, годится для использования при низких температурах воды и воздуха и обладает высокой надежностью. Ныне аппаратами АВМ-12 оснащена добрая половина спасательных отрядов Министерств по чрезвычайным ситуациям. п

Игорь ШУМИЛОВ

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 3 2 0 0 5

17