Техника - молодёжи 2010-11, страница 42

Институт человека

■ 2010 №11 ТМ

Этот благородного вида старик норвежский писатель Кнут Гансун. Он был настолько увлечён идеями Ницше, что оправдывал многие преступления германских нацистов

и нанороооты в кровь, мускулатуру, мозг человека, и исчезнут болезни, не надо будет делать операции на живом организме, наш интеллект напрямую соединится с машинным, и сразу возрастет быстродействие серого вещества, возникнут совершенно новые ощущения. В конечном итоге люди начнут жить исключительно в виртуальном мире. Признаки этого уже давно налицо в виде всякого рода интернет-зависимостей. Врачи бьют тревогу, но они бессильны остановить прогресс, он всё равно будет идти, молодёжь всё больше будет привыкать к электронным формам общения, и физические тела им станут не нужны, и они будут стараться как можно быстрее от них избавиться... Что — очень апокадиптично? К сожалению, история человечества свидетельствует, что в жизни всё будет ещё хуже!

Как избежать катастрофы, которая надвигается на человечество? Ведь, наверное, не зря мыслители и эзотерики всё время вспоминают легендарную Атлантиду, описанную античным гением и сумасшедшим (одно другому не мешает) Платоном. Чем же она гак интересна? Атлантида стала моделью государства, построенного исключительно на достижениях науки, то есть созданного учёными (космические полёты, овладение неизвестными формами энергии, идеальное справедливое общественное устройство), но... закончившего своё существование в результате катастрофы именно из-за

высочайшего уровня своих научных и технологических достижений, развративших атлантов и превративших их в скопище зверей, исповедующих либеральную модель общества «война всех против всех». Это её и погубило. Её погубили сумасшедшие учёные и теоретики.

И вот оживление интереса к этой самой Атлантиде, на мой взгляд, свидетельствует о том, что у человечества есть опасение, не последуем ли мы за ней на дно океана, если будем выбирать в поводыри ненормальных. Где-то они «светочи человечества» и иногда олицетворяют «звёздные часы» его (по словам Цвейга), но это тогда, когда они сидят за своими рабочими столами, пюпитрами или мольбертами. Но стоит им выйти на улицы и провозгласить «площади — наши палитры!» (Маяковский), как возникает опасность такая же, как если бы из сумасшедшего дома сбежали буйные помешанные. Думал ли Горький, что «Песнь о соколе» найдёт определённые переклички с романтикой террора?! Ведь в его гениальной «Песне» содержится явная героизация человеческой ненормальности.

Так как избежать катастрофы? Остановить прогресс? Прекратить творчество? Запретить клонирование? Закрыть (снова) генетику? Остановить производство вооружений, всё более страшных но разрушительной силе и коварных по эффекту действия?

Ничего из этого не выйдет. Учёные спрячутся в закрытых лабораториях, будут производить свои кощунственные опыты, и тс рано или поздно выйдут наружу и станут всеобщим достоянием. Во времена Герберта Уэллса производили эксперименты с вивисекций, теперь это уже рутина медицины. Гениальный врач, но не без садистских наклонностей, профессор Бернард в 1967 г. выполнил впервые в мире пересадку сердца человеку. В то время это казалось безумным (да таковым и было) и бесперспективным делом. Нет, угробив несколько сотен пациентов, безумцы добились-таки своего — превратили такие операции если не в стопроцентно безопасное дело, то в достаточно прибыльный бизнес.

Предел мечтаний безумцев — некое сообщество учёных, отдалённое от остальной части человечества виртуаль

ной или реальной стеной, что позволяет им проводить любые исследования, не считаясь с этическими законами и не задумываясь о будущем получаемых результатов. А они могут быть чудовищными. Учёные становятся безумцами уже в прямом смысле слова и начинают терзаться угрызениями совести, да так, что объявляют голодовки, отрекаются от своей науки, конфликтуют с обществом... Но уже поздно. Их идеи запущены в производство. Учёные начинают борьбу с обществом. Зачем? Нет бы задуматься о чудовищности того, что они разрабатывают раньше! Нет, сперва они об этом не думают, а потом — уже не владеют ситуацией. Такова цена прогресса.

Казалось бы, частное и мелкое «научное» направление: в 1979 г. некие чересчур ретивые исследователи Гро, Жакоб и Руайе предложили использовать биотехнологии для практических и промышленных целей. Отсюда родилось неплохое дело: получение биотоплива из биологических отходов (гниёт биомасса, для нас это вонь, а-для учёных — газ метан, и его можно использовать). Но нашлись сумасшедшие последователи этих учёных и предложили начать перерабатывать все без исключения продукты жизнедеятельности человечества. Голландские архитекторы (мастерская Ван Лисхаута) разрабатывают «уникальный» проект экологического безотходного города, где в производство пойдёт сам человек: из него, грубо говоря, будут делать колбасу, использовать его кожу, внутренние органы и т.д. Бред? Ничего подобного! Учёные уже давно озабочены идеей безотходного построения среды обитания. Ведь в будущем людям будет не хватать сырья, продовольствия, естественных источников энергии (газ, нефть). Вот тут-то и пригодится биовещество (неясно: живых или мёртвых «хомо сапиенс»). Не пропадать же добру! Авторы экспонировали макеты такого «идеального» безотходного города не где-нибудь, а в центре Москвы, на модной выставочной площадке под названием «Винза-вод», хорошо известной столичным эстетам, как, впрочем, и учёным, которые туда захаживают за новыми идеями.

Когда я спросил у кураторов выставки: он что — этот Ван Лисхаут — не в себе? Нет, мне ответили, это вполне

40