Техника - молодёжи 2010-11, страница 60
2010 N11 ТМ День первый Сергей КРАСНОСЕЛЬСКИЙ «И 6bvi день, и была ночь - день первый» Мы с Дейвом стояли в нашем салу. Дневная программа была завершена, но мне казалось, что нужно ещё что-то важное выяснить сегодня... Мы болтаемся здесь уже восемь месяцев, а конца по-прежнему не видно... я мельком взглянул на Дейва. Дейв помолчал, потом заговорил бесстрастно и размеренно. Предстоящий эксперимент - первое предприятие подобного масштаба в истории Человечества. Сложность его такова, что предусмотрен ь все возможные последствия практически невозможно... Я посмотрел на пего в упор, и он осёкся. — Зачем я тебе неё это говорю, Ник? Ты всё понимаешь не хуже меня. Зачем ты затеваешь каждый раз эти ненужные разговоры?.. Я бы мог ответить, что ненужные затеваю потому, что мне опротивели нужные - деловые обсуждения и «непринуждённое» общение по психологическому практикуму Джилса. И ещё я подумал, насколько приятнее было бы жить и работать, если бы на месте Дейва был простой и незатейливый роботе несложной программой. По этого я не сказал, а произнёс с лёгким надрывом: Я готов просидеть здесь ещё восемь месяцев, лишь бы от этого был хоть какой-то толк. Дейв посмотрел на меня с явным недоверием. Ник. мы много раз говорили о том, что ещё не время начинать эксперимент, так как нельзя с полной определённостью сказать, какое сочетание микроорганизмов окажется оптимальным и какие могут быть побочные эффекты. Нет, его тупость норой бывает поразительна! Неужели ты не понимаешь, Дейв, что этим исследованиям не будет конца?! Я слышу об Эксперименте с детства, почти 20 лет. Из-; a in юя не стал космолётчиком, а сделался селекционером. Руководителей завораживает масштаб, никто ве реша-I гея начать. Но ведь когда-то начинать придется. Так мы с тобой никогда не увидим эту планету зелёной! — Увидим, Ник, обязательно увидим. И эксперимен т начнём, и результаты увидим. Конечно, начнём... Когда, как говорили в старину, «рак на горе свистнет». Можешь прикинуть теоретическую вероятность этого события. Он посмотрел па меня долгим, невероятно спокойным взглядом. — Слушай, Ник, давай прекратим этот никчёмный разговор... И пойду-ка я спат ь. Да и ты не возись. Завтра у пас профилактика, и надо хорошо отдохнуть. Последние слова он произнёс, уже спускаясь по трапу в жилой отсек. Когда голова его скрылась в люке, я протиснулся между автоклавами, кольцом окружающими весь наш сад, раздвинул ветки и прислонился лбом к теплому пластикату. Где-то далеко внизу поверхность планеты, которую мы никогда пс видим сквозь пелену сверкающих облаков. Прямо перед моими глазами за прозрачной стеной выгибается серебристый бок торовой оболочки. Этот наполненный гелием бублик может бесконечно долго носить нашу лабораторию в небе планеты. У меня возникло детское желанно: проткнуть толстый наглый гор и смотреть, как он будет дрябнуть, испуская гелий. Тогда лаборатория опустится на поверхность, и можно будет хотя бы посмотреть на эту планету вблизи и потрогать её руками. — Хотя потрогать пс удастся. Да и любоваться долго тоже не придётся. Давление шарик выдержит, думал я лениво. — а вот мы в нём начнём поджариваться... Впрочем, если даже проткнуть тор — ничего не будет. Там столько уровней безопасности... Я в последний раз взглянул на белёсое брюхо и отвернулся. Ч то бы такое всё же сломать? Почему психологи не предусмотрит возможности столь естественного желания? Их бы сюда, чтобы узнали, как может опротиветь за восемь месяцев всё это однообразно - космическая рутина, ничем не лучше какой-ин-будь агрохимической лаборатории па Земле. Даже хуже, там можно выйти за дверь и пойт и но утоптанной, наг ретой солнцем тропинке. Босиком. И дойти до речки, мелкой и прозрачной. Войти в воду по колено, и рыбёшки, кажется, они называются «пескари», будут с налёта ударяться в икры. Я с усилием вынырнул из потока воспоминаний, не давая увлечь себя слишком далеко. Чего, кстати, не рекомендуют и наши мудрые психологи. Протиснувшись между автоклавами обратно в сад, я огляделся. А что, здесь неплохо! произнёс я с фальшивым оживлением и пугливо оглянулся на люк в жилой отсек. Здесь, в самом доле, было неплохо. Вся верхняя половина прозрачной четырнадцатиметровой сферы довольно плотно заполнена разнообразной растительностью. Сад даёт нам кислород и пищу. Если считать пас с Дейвом, получается замкнутый биоценоз. И ещё сад создаёт иллюзию пространства. Если стоять посредине, кажется, что ты в дремучем лесу. Но я-то знаю, что через десять шагов упрёшься в проклятый пузырь. Впрочем, обычно наш садик исправлял мне настроенно ребята, которые его устраивали, знают своё дело. Но сегодня никакой психотерапии не получалось. Возможно, эта смута в душе была мне чем-то дорога? Над головой, в скрытой среди ветвей к. ю гке пос.т ышапось квохтанье курицы. Яйцо снесла, дура, и радуется. А чему радоваться — одни и тс же яйца всю жизнь. Те же, что несли сё праматери на каком-нибудь крестьянском дворе в прошлом тысячелетии. |
