Юный техник 1958-02, страница 73

Веронезе; вот эскиз, принадлежащий кисти самого Рафаэля, вот редчайшие, насчитывающие несколько веков, цветные чертежи китайских архитекторов, исполненные на пергаменте.

Много видел Иван Владиславович. И все же, когда я попросил его рассказать читателям «Юного техника» о самом большом и значительном событии в его жизни, я заранее знал, что зодчий расскажет об одном августовском дне 1918 года, который оставил глубочайший неизгладимый след в сердце зодчего, повернул его жизнь по новому пути и навсегда связал с нашим социалистическим сегодня.

— Это произошло, — рассказывает Иван Владиславович,— в августе 1918 года. Время тогда было очень трудное. Молодая советская власть вела ожесточенную войну с врагами—интервентами и белогвардейцами, бои шли на Украине, на Кавказе, в Сибири, на Волге. Страна переживала разруху и голод: все было брошено на вооруженную борьбу с врагом. И неожиданно я узнал, что меня вызывает к себе Владимир Ильич Ленин. До этого я уже работал в качестве члена Комиссии изобразительных искусств при Комиссариате просвещения.

Иван Владиславович поднялся, вышел из-за стола и принес небольшой металлический ларец. Он открыл его и бережно, как величайшую драгоценность, вынул и протянул мне небольшой кусочек плотной бумаги. На нем знакомым ленинским почерком было наспех набросано несколько слов:

«В 11 ЧАС.

КОМН. № 16

ЗД. В. ГОР. ДУМЫ

ПЛОЩ. РЕВОЛ.».

Я узнал, что меня вызывает Ленин...

В назначенный час в комнате № 16, в здании бывшей городской думы — в том самом, где сейчас помещается Музей В И. Ленина, — состоялась эта волнующая и памятная встреча с вождем революции.

— О чем же беседовал с вами Владимир Ильич?—спросил я архитектора.

— О будущей Москве... Ленин уже тогда мечтал увидеть ее величественной, благоустроенной, красивой — такой, какой должна быть столица первого в мире Советского государства. И в этот раз и при дальнейших встречах мы говорили о многом. Речь шла о том, например, в каком направлении застраивать город, как развивать его транспортное хозяйство. И что меня всегда очень удивляло, Владимир Ильич—профессиональный революционер, очень далекий, как мне казалось, от этих специальных вопросов, — оказывается, хорошо разбирался в принципах градостроительства.

Многое из того, о чем мы беседовали с Владимиром

59