Юный техник 1958-02, страница 84

сипедах, педальных автомобилях, одни только звонки и клаксоны которых могли породить самую жгучую зависть. И все это строгалось, пилилось, сколачивалось и паялось в уголке на кухне золотыми руками «комсомолмеханика».

Не стоит и говорить, что Витькина мама обожала Сережу не меньше сына. Хвалили Сережу и все жильцы, а он при этом краснел до бордового цвета. И только одна Клава посмеивалась над ним и дразнила «нянькой».

— И чего ты, Сережка, радуешься тому, что сделал ему автомобиль? Он же пойдет и будет перед всеми ребятами хвастать.

— Ну и что же? Разве нечем похвастать?

— Кабы он его сам сделал, тогда пускай бы хвастал, а так нечем... — упрямо твердила Клава.

И на Витьку она всегда покрикивала, особенно когда кончила школу шоферов и стала самостоятельной.

— Ты бы хоть посуду помыл. Все на мать валишь да на наших тетушек. Они тебе и обед разогревают и своих котлеток подкладывают. Постыдился бы, пионер ведь...

Витька отмахивался от нее и бежал к Сереже.

Серафима Ивановна, мать Витьки, работала в театре костюмершей. Она уходила на

работу во второй половине дня, когда сын был в школе. Серафима Ивановна оставляла на кухне обед для сына и просила кого-либо из соседок посмотреть, чтобы Витька не глотал его холодным.

К приходу Витьки из школы обед всегда был уже разогрет и стол накрыт. Каждая из соседок считала своим непреложным долгом сделать к Витьки-ному обеду «добавление».

Особенно часто «добавления» делала Мария Павловна, бывшая актриса, а теперь персональная пенсионерка. Она все свое свободное время посвящала творческим исканиям в области кулинарии, больше всего в кондитерском разделе. Наверно, не существовало на белом свете таких печений, тортов, пирожков и пончиков, которых не пробовал бы Витька.

— Это мой главный дегустатор, — говорила Мария Павловна, поглаживая Витьку по голове.

Клава немедленно отзывалась:

— Какой же это дегустатор? Он вчера вашу «картошку»-пи-рожное лопал, как обыкновенную картошку. Закормили вы его...

Мария Павловна изображала смущение и оправдывалась.

— Ну что вы, Клава!.. Он сирота.