Юный техник 1959-05, страница 66
САГИ ИЗ ПУТЕВОГО БЛОКНОТА Вл. ИЛЛЕШ В Сибири и Средней Азии, на Кавказе и у Белого моря— всюду вдохновенно трудятся советские люди, строя коммунистическое общество. , Журналист Владимир ИЛЛЕШ постоянно находится в поездках по стране. Ему приходится видеться, говорить, жить бок о бок с людьми самых разных профессий, в самых разных, порою весьма отдаленных уголках страны. О скромных героях наших замечательных будней повествует серия его маленьких «Саг из путевого блокнота». В этом номере мы помещаем первые из этих своеобразных рассказов. НОЧНОЙ РАЗГОВОР В комнате моей во всю стену книжные полки. Прижатые друг к другу, стоят тома. На тех же полках, пользуясь чуть ли не каждым свободным местечком, стоят, лежат, упираются в ледериновые и ситцевые корешки самые разные предметы. Одни попали сюда из гончарных мастерских Сно-пина, другие из «глубины сибирских руд», а третьи, прежде чем занять место здесь, испытали на себе удивленные взгляды чиновников пограничных таможен. Вот кованого железа рыцарская шпора. Она пролежала вена в развалинах орденского замка, а теперь прописалась в тесной московской квартирке. Вот отлитый из светлого сплава обтекаемый ярославец-медведь. Вот стеклянный шар со смешным названием — кухтыль, а вот шершавая, что рашпиль, морская звезда, мохнатая мадьярская баклажка, глиняный украинский баран, стальное кольцо с надписью «1 ГПЗ» и выточенная из оленьего рога рукоятка ненецкого ножа... Ночью, когда гаснут огни. когда только кое-где в окнах виден свет настольных ламп (там, наверное, заочники), в затихшей комнате начинается свой разговор. Звякнет черная шпора, по-са-мосвальи проурчит медведь, в два пальца, лихо, как помор, свистнет кухтыль, дробным стуком отбойного молотка даст о себе знать покрытый окалиной железный костыль, голосом горного эха — друза уральских кристаллов... Спокойно раснинулся в постели порозовевший во сне сынишка. Стоны норд-оста, упорное жужжание тысяч веретен, взрывы десятков тонн аммонита, тревожные сигналы затерявшейся в степи трехтонки, скрежет якорной цепи, морозный скрип нарт, нестройная песня вагонных попутчиков не тревожат его. Это слышу только я. — Помнишь?!. — Помнишь?!. — говорят с книжной полки товарищи. — Помню. Такое не забывается. Спите. Завтра поговорим. Я про вас сыну расскажу. Ладно? ГОРСТЬ ЛУНЫ Сын мой, узнав, что я готовлюсь лететь в Барнаул, «намекнул»: — На Алтае, наверно, тоже бывают интересные вещи... Не знаю, чего он от меня ждал: расшитую ли охотничью сумку, заводскую ли марку Алтайского тракторного? А может, что-нибудь другое? Я сказал: — Понял. Не забуду. Сказал и... забыл. Много дней мы с фотокорреспондентом колесили по степному Алтаю. Радовались, восхищались, а порою и негодовали. Радовались полям, новым, многошумным поселкам, удивлялись урожаю, восхищались людьми. Помните, современник, наш очень хороший руссний писа- ЕЗ |
