Юный техник 1972-02, страница 29

Вы жалуетесь на малолюдность очередных собраний Химической группы (27 числа каждого месяца). Могу Вас уверить, что если бы я жил в Москве, то не стал бы манкировать на них без достаточно уважительной причины Ведь для этого пришлось бы освободить от своих работ лишь несколько часов.

Но Вы подумайте о нас, ленинградцах. Для нас на такую поездку приходится потратить не менее трех суток. А это составит в году уже 30 безработных по своей специальности дней, целый месяц, кроме каникулI А меясду тем мы все так перегружены работой.

Каждый вечер я ложусь спать в первом или втором часу ночи, видя за собою хвост недоделанных дел. За всю свою жизнь я не знаю разницы между «рабочими» и «выходными» днями. Вместо 8-ча-сового у меня спосильно-часовой» день, несравненно большей длины. «Дни отдыха» я имею только лежа больной в постели, а в каникулярное время работаю над интересующими меня вопросами еще много более (потому что систематичнее и без отвлечений), чем в служебное. В гости и на собрания без особого попутного дела никогда не хожу. На большинство приходящих ко мне писем (а их не менее 1000 за год) не имею времени отвечать. Последний раз был в театре (насильно затащила туда жена) года четыре назад, и не потому, чтоб не любил его (наоборот!), а потому, что более люблю научно-исследовательские работы. От «отдыха от них» я устаю более, чем от занятий ими. Даже и во сне голова моя не перестает продолжать начатое днем: очень часто мучишься над какой-нибудь проблемой дня два или три, и вдруг, проснувшись посреди ночи в темноте, видишь? эту проблему решенною.

Только этим я и могу объяснить частое отсутствие на собраниях именно самых преданных науке и трудолюбивых сотрудников...

Конечно, для поддержания планомерной коллективной работы периодические собрания необходимы, и я повторяю, что, живя в Москве, я обязательно выкраивал бы для них несколько часов в месяц из времени своих личных занятий, но Вы видите, как трудно это делать на таких далеких расстояниях, как Ленинград.

Поэтому не сердитесь на меня за отсутствия на тех собраниях, на которые не присылается повесток о содержании.

~с lv*/Ащьи? ft Л-С ~

чайный собеседник, оказавшийся около. Он выхватил из-за пазухи вторую ручную бомбу и бросил ее между собой и императором. Оба умерли в тот же день. Когда умирающего народовольца — это был Игнатий Гриневицкий — спросили, как его фамилия, он сказал: «Не знаю».

Николай Александрович Морозов двадцатилетним юношей «ушел в народ». Вскоре он был арестован. В тюрьме ему выпало про

вести три года. Это первое в жизни , заключение не отдалило его от революционного движения. Выйдя на свободу, он принимал участие в антиправительственных акциях, в нескольких съездах народовольцев, редактировал печатный орган народовольцев «Земчя и Воля». Товарищи Морозова считали его наиболее последовательным сторонником и теоретиком террористической борьбы с царским правительством.

27