Юный техник 1972-12, страница 55

Петр Александрович Ребиндер был человеком выдающимся.

Не только тем, что много сделал для науки, в частности — оставил крупную научную школу своих последователей и учеников, — но и в более житейском смысле. Он многим увлекался, обладал огромным кругозором (как, впрочем, все открыватели новых путей в науке). Покорял людей добротой и юмором, простотой и личным искренним интересом к каждому, с кем общался.

Свою самостоятельную жизнь Петр Александрович начал с преподавания в средней школе сразу и физики и химии. Интерес к обеим наукам в нем развивался параллельно: в 1934 году бывший учитель стал доктором физических наук (ну, если точнее: физико-математических), а год спустя — доктором химических наук. Потом П. А. Ребиндер, профессор, академик, стал «просто» прославленным физико-химиком и даже создал совершенно новую науку — физико-химическую механику.

Однако привычка сочетать разное с годами не исчезала, а принимала все более удивительные формы.

Крупнейший представитель точных наук П. А. Ребиндер был одновременно великолепным знатоком теории русского языка, разбирался в тонкостях фонетики и филологии.

Коллеги физико-химики на всем земном шаре давно пользуются выражением «эффект Ребиндера»; ученый доказал его открытием, что твердость — поверхностное явление, зависит от окружающей среды. А нумизматы, собиратели редких монет, с трепетом осматривали бесценную коллекцию П. А. Ребиндера, записывая в блокноты его объяснения.

Мне довелось выступать с Петром Александровичем по Центральному телевидению с популярными рассказами о новостях в науке. Но я бывал с ним и на

собачьих выставках, где академик в ряду других энтузиастов гордо демонстрировал своего пса, увешанного медалями.

Однажды (сообщу и дату: 1961 год, 7 марта) я спросил у Петра Александровича:

— Куда, собственно, мы идем? Что людям ожидать от научно-технического прогресса в ближайшие годы?

Ответы я записал. Вот они. Мой комментарий и примечания в скобках.

— По - моему, — начал Петр Александрович, — ученым ближайших десятилетий предстоит разрешить в первую очередь следующие четыре проблемы: долголетия людей, прочности новых материалов, энергетическую и проблему автоматизации процессов. Что я понимаю под каждой?

Проблема № 1. Среди биологов, медиков и других специали стов распространена теория, будто в принципе каждое существо может жить примерно в пять-шесть раз дольше того времени, что уходит на созревание костей. Человек растет до 20—22 лет — значит, его предельно достижимый возраст составляет в среднем 100—130 лет!

«Можно дать людям не только две, но и три и четыре жизни! — говорят сторонники «теории» (за «одну» жизнь они принимают среднюю продолжительность ее в дореволюционное время: около 30 лет). — Но это предел. Большей продолжительности жизни просто не выдержит человеческий скелет».

— А я говорю, — продолжал Ребиндер, — что никакого предела для жизни человека не существует. Во втором законе термодинамики, в котором разбирается грустный результат всякого процесса (бесполезное рассеяние энергии), отсутствует, однако, понятие времени.

Человек, как и всякое живое существо, — это как бы часть потока: одни вещества в него

4*

51