Юный техник 1974-05, страница 43

Коротко об авторе

Роман Григорьевич Валншин — молодой удмуртский прозаик. Он рано познал труд. После окончания школы несколько лет работал в своем колхозе. Поэтому в его произведениях с особой теплотой выпи'саны образы сельского труженика, рабочего, инженера и сельских ребят.

Работая редактором отдела в газете «Советская Удмуртия», молодой писатель много ездит по республике, встречается с интересными людьми, которые нередко становятся ер ями его рассказов и повестей. Автор рассказов не только любит свои край, но и хорошо знает его, умеет подмечать даже незначительные изменения в жизни страны, близких ему по делу и духу людей и ярко и эмоционально донести все до читателя.

кипел к родной земле, не забыл ее, — сказала она.

С тех пор прошло около четырнадцати лет, но из сердц никак не уходит тот чай, не забываются слова матери.

А еще запомнилась в родном доме широкая, очень тяжелая лавка, на ней мы любили слать, расстелив мохнатую овчину, кислое алый запах которой щекотал нос. Овчины эти отец обрабатывал сам. Помню, он прикреплял их к полатям и начинал обрабатывать. Орудием для вьвделки была, как и в старину, раздвоенная палка с железным скребком. Отец надевал ногу в петлю на конце палки и нажимал вниз. Скребок, прикрепленный между развилкой палки, соскребал с овчины мездру слой за слоем. Овчина постепенно делалась эластичной. Отец долго и упорно возился со шкурой. За это время мама успевала несколько раз сходить за ключевой водой. А я как завороженный смотрел на ловкую работу отца и не осмели алея заговорить. Несколько раз порывался

спросить отца, как это он не порежет овчину, но, увидев задумчивое, суровое лицо отца даже не открывал рот. Наш отец вообще не любит много говорить. Мама его за это часто упрекала: «Ты, Григорий, молчун, как рыба. Если бы даже тебе платили за к ждое слово по рублю, и тогда ты, наверное, не стал бы говорить. Изо рта масло, что ли, выльется, боишься его открыть?* Да что говорить, мой отец больше молчит, а вот отец моего друга Митрея, что живет через два дома от нас, когда мы были маленькие, с нами даже в лошадки играл. Присядет, бывало, на палку и скачет, приговаривая: «Айда! Но! У меня самая быстроногая лошадь». Вот так. А мой отец суров и нелюдим...

Я вот помню, как первый раз просил у отца чемодан, когда собирался ехать в город на учебу.

— Папа, — сказал я, а сам боюсь, ответит он или нет.

— Чего? — после долгой паузы буркнул он.

— Мне чемодан бы...

39