Юный техник 1974-11, страница 48

что ли, как люди веревку вьют? Глаз у тебя нету? Вытянется нить, подсунь крючок под мышку, а другой рукой прихвати еще клок, а коли чересчур толста, оторви лишек и вытяни.

Так он меня наставлял, и дело пошло куда лучше, хотя он все время выказывал недовольство и частенько метал ча меня грозные взгляды. Я свил отдельные нити в одну и, выравнивая, провел по бечевке рукой. Не очень ладная она получилась, но зато мягкая, как мне и нужно было. На одном конце я завязал узел; второму концу полагалось быть гладким, чтобы ровнее наматывался на ножку волчка. Обмотку эту я делал с великим старанием. Начинать надо было с кончика и наматывать до самой головки, потом продеть конец через дырку в дергалке, приложить к ней ножку волчка, уТгёз^тельным пальцем правой руки слегка придержать, а левой изо всей силы рвануть. Фьюить! Бечевка, мгновенно разматываясь, раскручивала волчок, и тот, освободившись от нее, соскакивал наземь и ну кружить да подпрыгивать, покуда от усталости не закачается и не перекувырнется. А как упадет — тотчас завертится в другую сторону, чтобы раскружить вконец одуревшую голову.

Начну запускать волчок и никак не могу остановиться, с каждым разом забава эта увлекает меня все больше и больше. Получается, будто у меня теперь вроде бы свой земной шар. А что, разве волчок не такой же круглый? И вертится он так быстро, что кажется — неподвижно стоит на месте.

А как он временами завывает, мой малышка-волчок, — ни дать ни взять настоящий волк! Сперва громко и тоненько, а потом все басистей и глуше. Так ветер завывает под дверьми и окнами в сырую непогодь.

И чего только не приключал<?сь

с волчком, когда я его запускал! Иногда он с воем запрыгивал под кровать, стукался там о деревянные башмаки, о корзинку, о топорище или о посудинку с ворванью и чуть живой выкатывался обратно. Я жалел его, бережно брал в руки, заботливо обматывал бечевкой ножку и опять запускал. Теперь он танцевал посреди батрацкой и кружил по ней, будто искал место получше. Кажется, вот в этой ямке он пристроился, ан нет — волчок выскакивает из нее и кружит дальше. А с какой легкостью отпихивал он на пути мелкие щепки или мусор! И как ловко выплясывал вокруг ножек стула, ни разу на -них не наткнувшись! Плавно обойдет вокруг одной ножки, обогнет другую, а потом опять воротится на середину. Но вот его ножка заскакивает в какую-то выбоину, там волчок застревает, кружась на месте, точь-в-точь, как ястребы в летнем небе, и поглядывает на ножки стула, вокруг которых умудрился так ловко протанцевать. Иной раз попадалась волчку на пути ямка с водой, и он, стремглав прокружив по ней и расплескав во все стороны, превращал воду в дождевую пыль. Но когда случалось ему плясать близ бабушкиной прялки и наскочить на пучок пакли, мой танцор застревал в ней и тихонько заваливался набок. Но иногда он бывал совсем дурной. Запущу его, а он не кружится. Куда там! Повалится набок, а потом с отчаянной скоростью покатится колесом к противоположной стене, стукнется об нее и тотчас начнет судорожно дергаться и вертеть вокруг головы свою единственную ножку.

И чудилось мне, что волчок живой и что, смастерив его и запуская, всякий раз я отдавал ему частицу себя.

Перевела с латышского Нина БАТЬ

44