Юный техник 1977-05, страница 53

ного крана, — продолжала рассказывать девушка. — 8 Кишиневе работала на стройке. На Алонке пока еще не строим высокие дома, потому временно я вожу продукты с Ургала в отряд-

Почти каждый день Маша Руссу проезжала двести километров. Она выезжала из Алонки до рассвета и возвращалась в потемках, день видела где-то на середине дороги. Ей встречались мощные самосвалы, под которыми дрожала вечная мерзлота, оранжевые лесовозы, бойкие «газики». Они обдавали Машин фургон клубами белого пара и дыма, хлестко били по капоту гравием. Однажды один из шоферов проехал мимо девушки так близко, что ей почудился треск борта ее машины. Другой как-то обогнал Машу, притормозил и начал вытворять восьмерки, высунув из кабины изумленную физиономию сам не едет путем и Машу задерживает.

Дорога насыпная, поднята высоко над марью; то летит она стрелой в сопку, то падает вниз, как оборванный провод со столба. На ровном месте дорога отшлифована до глянца, хоть смотрись в нее, на выбоинах черт ногу сломит. Тяжело ехать после пороши, в оттепе|ль, того и гляди занесет в кювет или раскатит поперек дороги.

Ездила Маша неспешно, берегла машину. Ехала и думала о родном крае — вспоминала детство, как в школе училась, как ухаживала за виноградным садом в своей деревне, о чем только не думалось девушке на длинной дороге!

Вдоль кюветов — перевалы сопок в редких, прозрачных лиственницах; перевалы стискивала дорогу или разбегались далеко по сторонам, уступая приволье небу

Вот так же раз Маша вела с Ургала загруженный продуктами фургон, и занесло его передни

ми колесами в глубокий кювет. Попыталась она выехать, да куда там с одним ведущим мостом! Сидела Маша в теплой кабине, наблюдала, как солнце бежало на закат, -посматривала на дорогу, поджидая какую-нибудь машину, и бранила себя за оплошность.

В субботу машины пробегали редко, да и те легкие, на рыбалку и охоту торопились строители. Маша понимала, что им не вытащить 'из рва тяжелый фургон, сами-то кое-как, натужно завывая, взбирались на подъемы. К тому же все были из других поселков и отрядов, с Алонки — ни одной машины.

Водители останавливались возле Маши Руссу, журили; где были ее глаза, о чем она мечтала? И кто позволяет на БАМе сидеть за рулем девчонкам... Шоферы цепляли на буксир фургон, дергали из рва, сами буксовали, изламывая в труху стланик Смущенные неудачей, успокаивали Машу: дорога бойкая, непременно подскочат КрАЗ или «Урал». Знай, парни, что от заката солнца и до утра ни одна тяжелая машина не пробежит мимо девушки, любой из них вернулся бы в поселок за трактором.

Сгущал-ись сумерки. Маша осталась одна. На девушке была байковая куртка, пуховый платок, брюки и валенки, да все равно зябла. Она выходила из машины, чутко прислушивалась, не гудит ли где-нибудь мотор. Попрыгает, послушает — и скорее в кабину Зимой известно как: закатилось солнце — наступает длинная ночь. На севере ночь налетает еще быстрее — вершины сопок еще светлы, в внизу потемки подбирают под себя лиственницы, марь. Маше казалось, что там, где она уже не может разглядеть деревья и сопки, — там черная бездонность. Девушка пронизывала потемки полосой дальнего света фар, и тогда желто-белая полоса снега и листвен

4 «Юный техник» № 5

49