Юный техник 1979-10, страница 36

парат. «Часто, работая на рудниках Урала, задумывался я над такой задачей, пока не прншел к мысли, что возможно построить для этого специальный аппарат. Пока он еще несовершенен, но первые результаты есть».

Ученый сдернул чехол, и на свет появилась удивительная, ни на что не похожая конструкция. «Смотрите1 Я устанавливаю в фокусе аппарата образчик известняка...» Студенты подались вперед, сидящие в последних рядах встали. На демонстрационном столе происходило невероятное. Камень, казалось, становился прозрачным, проницаемым для взгляда, в его глубине открывались какие-то прожилки, трещинки... Явно волнуясь, изобретатель сказал: «Невелика еще сила изобретенного мной аппарата, но представьте, какую он может принести пользу. Будет нужен химику, металлургу, рудознатцу...»

— Что это, Анатолий Алексеевич, отрывок из исторической, вернее, из историко-фантастиче-ской повести?

— Только не фантастической! Пусть это может показаться невероятным, но именно так, как я попытался это представить, все могло происходить в действительности. Александр Матвеевич Ка-рамышев — лицо историческое. А упоминания о построенном им необыкновенном аппарате действительно можно найти в трудах известных минералогов XVIII века Лемана, Брикмана и Канкрина, где, например, было сказано, что, продемонстрировав свой аппарат, Карамышев доказал возможность «из всякого непрозрачного известного шпата... удвояющий камень производить искусством». Известным шпатом назывался в ту пору известняк — широко распространенная горная порода, состоящая в основном из карбоната кальция. Удвояющим камнем назывался прозрачный исландский шпат. Значит, аппарат превращал

непрозрачный материал в прозрачный.

— Даже сегодня, для современной науки, это кажется невероятным!

— Я наткнулся на упоминания о таинственном аппарате Карамы-шева совершенно случайно, и в первый момент, конечно, тоже не принял их всерьез — все это действительно выглядит слишком невероятным, и мало ли каких мистификаций не было в истории науки! Но любопытство все же заставило поинтересоваться личностью изобретателя.

Горы книг пришлось перерыть, чтобы собрать о нем некоторые сведения. Оказалось, Александр Матвеевич Карамышев закончил Горное училище в Екатеринбурге (нынешний Свердловск), потом Московский и Упсальский университеты. Он оставил труды по минералогии, химии, геогнезии, как именовалась тогда геология. Был членом-корреспондентом двух академий — Российской и Шведской.

Карамышев был известен высокой добросовестностью, да и ученые, которые писали о его аппарате, были серьезными, уважаемыми людьми и не позволили бы себя разыграть. Что ж, значит, действительно в XVIII веке ученый поставил опыт, предвосхитивший и во многом опередивший современную интроскопию? Дух захватило от такого дерзкого предположения! Но почему же тогда интроскопию пришлось открывать заново, почему столь великолепное изобретение оказалось забытым?

— Анатолий Алексеевич, давайте здесь, «на самом интересном месте», как это любят делать писатели, сделаем остановку. Замечу, что и вы сами в своих увлекательных книгах о' геологии не раз пользовались именно таким приемом...

(В скобках напомним некоторые из книг нашего гостя: «Сто профессий геолога», «Новеллы о

34