Юный техник 1983-08, страница 47

живать друг перед другом целыми сутками, пожирая друг друга пламенными взорами. Но повторяю: это мое личное мнение, и я его никому не навязываю.

В общем, я весь день находился под ощущением великого перелома в моей жизни и не обращал внимания на обыденные мелочи. Даже удивительно, что я заметил ту парочку — плотного мужчину в очках и незаметного человека с черным саквояжем.

В кружке я провел около часа. Все равно надо было убить время. Я пообщался с близнецами Симонами, которые как раз разбирали очередную модель вечного двигателя, убедившись в его нецелесообразности, и собирались использовать некоторые его части для новой, еще более бессмысленной модели. Я знал, что им ничего не докажу, поэтому и не доказывал. Все это время я думал. Ведь мне нужно будет доказать Сорокалету, что я как изобретатель чего-то стою. Я мысленно повторял описания некоторых моих работ и даже придумывал за Сорокалета возражения.

Все ребята знали, что мне сегодня идти к Сорокалету, и очень сочувствовали. Я прошел в мой уголок, где на стенах висели рисунки, кое-какие схемы и две грамоты, которые я получил в этом году. Вообще-то я грамот не храню — не в грамотах дело.

Из моего уголка, от письменного стола, видна дверь, которая ведет в коридор. Это маленький коридор к мастерской. Мастерская у нас двенадцать квадратных метров, но в ней умещаются токарный станок, верстак и сварочный агрегат. В тот день в мастерской никого не было.

Коридор был слабо освещен, одной лампочкой. Под лампочкой стоял стул. На стуле сидел незаметный человек с черным саквояжем. Он держал саквояж на коленях и возился с его застежкой.

И вдруг я испугался. Даже не знаю почему. Вообще-то я не очень трусливый, но очень странным мне показалось это совпадение. К тому же в коридор можно было пройти только через нашу комнату, а через нее за последний час никто не проходил.

Наконец незаметный человек справился с застежками, и саквояж распахнулся, внутри что-то блестело. Потом послышалось тихое жужжание. .

Я боролся с желанием убежать и необходимостью подойти к этому человеку.

Я даже начинал подниматься, но потом сел на место.

Человек совершенно не обращал на меня внимания. Он что-то подкручивал в своем саквояже, и руки его, утопленные в пасти саквояжа, шевелились, будто он там чистил апельсин.

Наконец я решился. Я поднялся и сделал шаг к двери, и тут услышал голос Женьки Симона:

— Вам что нужно? — Оказывается, Симон увидел тоже этого человека, но так как он не видел его раньше, то не испугался.

— Одну минутку,— сказал человек, не отводя взгляда от саквояжа.

— В самом деле! — Я понял, что я не один и бояться стыдно.

— Все.— Человек начал быстро закрывать саквояж.— Я кончил, не беспокойтесь.

43