Юный техник 1992-02-03, страница 45

3

Примерно в те минуты, когда Генри Джонс отправился за Джеком Гаррисоном, Льюк Хаукс мял пальцами шерстяной костюмчик для мальчика.

— Это самый дешевый? — спросил он у продавца и получил утвердительный ответ: все продавцы Локасвилля знали, что показывать ему дорогую вещь — напрасная трата времени.

— Я его возьму,— он полез в карман брюк.

— Не кажется ли тебе, что материал тонковат, Льюк? — попыталась остановить его Эмили Хаукс с ноткой мольбы в голосе.— В прошлую зиму Билли постоянно болел, а Нед...

Ее муж даже не потрудился ответить. Достал из туго набитого бумажника двадцатидолларовый банкнот.

— Вот И вы должны вернуть мне тридцать долларов и сорок центов.

Взявшись за банкнот, продавец потянул его к себе и повернулся к кассе, а затем удивленно посмотрел на Льюка Хаукса: казалось, тот вырвал банкнот из руки продавца.

— Вы хотите взять что-нибудь...— продавец не договорил, потому что Хаукс так и стоял с протянутым банкнотом.

— Возьмете вы деньги или нет? Сколько еще я должен здесь стоять?

— Да, сэр,— виновато ответил продавец и покрепче взялся за банкнот. Но не смог вырвать его из пальцев Льюка Хаукса. Потянул сильнее. Рука Хаукса дернулась вперед. Хаукс тут же убрал ее. Вместе с банкнотом.

— В чем дело, Льюк? — спросила Эмили. Ее муж ответил сердитым взглядом.

— Наверное, какой-то клей. Банкнот прилип к пальцам. Я достану другой, молодой человек.

Двадцатку он убрал в бумажник — на этот раз банкнот с готовностью отлепился — и вытащил две купюры по десять долларов. Но и они не захотели расставаться с хозяином, приклеившись к пальцам.

Лицо Льюка Хаукса пошло красными пятнами. Он переложил деньги в левую руку. Купюры без возражений согласились поменять руки, ио не желали отлепляться, когда продавец потянул их к себе. Они словно срослись с кожей Льюка Хаукса.

Красные пятна исчезли, Льюк Хаукс побледнел как мел. И не мог заставить себя встретиться со взглядом жены.

— Я... ничего не получается,— промямлил он.— Я положу их на прилавок. А вы их возьмете.

Осторожно он опустил десятидолларовую купюру иа прилавок, широко растопырил пальцы, поднял руку. К его ужасу, зелененькая бумажка поднялась вместе с пальцами

— Льюк Хаукс,— сурово молвила жеиа,— это божья кара. Господь проклял твои деньги.

— Тише! — процедил Хаукс.— Разве ты не видишь, что Нетти Питере зашла в магазин н смотрит иа нас. Она же разнесет твои сло-

41