Юный техник 1999-05, страница 41

кать ничьею внимания, я взял крохотный полное и пристроится в хвост очереди, выстроившейся у стойки. ( з?;ообслужмвание! Уж оно-ти, но крайней мере, было мне знакомо по институтской столовой, и я немного приободри, юн. Сейчас перекушу и сразу двину на станцию. Воскресенье, электрички ходят поздно.

Однако еда, выставленная за витринами стоики, снова повергла меня в недоумение. Таких бтюд я в жизни не встречал* Ядовито-красные кубики, синие шарики, зеленые треугольнички...

Когда подошла очередь, я с надеждой схватил белый обтекаемый предмет эллипсоидальной формы — яйцо! — но ощутил ладонью холодок металла. Тогда, махнув рукой, наугад принялся уставлять срой поднос миниатюрными блюдами, стараясь не пропустить ни одного.

— Смотрите, смотрите!

— Он изголодался по информации! — послышался сзади шепот

Не подымая глаз, я пробирался по низкому залу. Отыскав наконец вободное местечко, я сел и попытался раскусить алый кубик. Попытка едва не стоила мне зуа*. Мой сосед по столику, приоткрыл рот, воззрился на меня. Точно так же смотрела моя дочурка в зоопарке на ее перизнскою ардарга, двоякодышащего гада.

— Забыл, как это делается. — пояснил я с жаткой улыбкой.

Человечек понимающе кивнул — iочная копия того, первого, встреченного мной, ко торый жег за оградой извивающиеся ленты. Впрочем, по мне все жители этого странного городка были близнецами — братьями и сестрами

— Смотрите, — проворковал мой сосед Он осторожно взял тонкими па1ьчиками красный кубик и, привстав, поднес к моему⁷ виску.

Чудо! Я внезапно ощутил, как нечто i ;q лороннее властно сходит в мое существо. Неведомые ритмы озарили мой мозг, в ушах явственно стдавалось эхо дальней музыки, перед глазами замелькали огненные круги

— Пожалуйста, придерживайте сами. — попросил человечек.

Постепенно в том, что ме лькало перед i лазами, я начал улавливать

некий порщок. Но, пожалуй, не мог бы описать его словами. Волны музыки, соединенные с волнами свега, невидимые и неслышные для окружающих, несли меня и баюкали, усталость таяла, как льдинк^ брошенная в теплую волу, и даже голод начал утихать.

Музыка звучала громче, видения становились ярче. Это был чудесный сплав мощи и нежности, грусти и радости. Грохотали литавры, пели валторны, рылата виолончель... Да нет, какие там литавры и виолончель! Эю ъ-ыли неведомые музыкальные инструменты — во всяком случае, до сих пор мне не прихогилось слышать ^гичего подобного. А ведь наше любимое с дочкой занятие по вечерам — ловить и слушать по зидеозору симфонические концерты..

Едва я вспомнил дочурку, как музыка начата утихать. Огненные круги побледнели, удаляясь.

37