Сделай Сам (Знание) 2005-04, страница 47

1963 году, жил в Ленинграде, и они не были лично знакомы.) Книги, иллюстрированные Конашевичем в последние годы его жизни, восхищали многих молодых художников редким графическим мастерством и проникновением в детское восприятие. А изданные в 1968 году воспоминания, статьи и письма стали настольной книгой многих художников.

Нужно было глубоко понимать детскую игру как великий и естественный дар перевоплощения, чтобы так искренне и легко вступать в нее со своим запасом знаний и наблюдений взрослого художника. Много лет Конашевич иллюстрировал своего друга и любимого поэта Корнея Чуковского. В письмах друг другу они говорят о своих сказочных героях — Бибигоне, Айболите, Мухе-Цокотухе как о реально живущих, близких и дорогих существах. Конашевич видит в сказках Чуковского веселые представления, будущие игры детей. «Ведь у меня была такая «мысль», — пишет он в одном из писем в период иллюстрирования «Му-хи-Цокотухи», что муха и комарик — ряженые мальчик и девочка, что у них такие костюмчики с крылышками, и разыграть всю «Муху-Цокотуху» как представление». Разговоры о мухах, комариках, крокодилах ведутся между двумя этими пожилыми мастерами постоянно: в письмах, в телефонных разговорах, при встречах в Москве. И Чуковский не толь

Рис. 12

ко не скрывает почти детских восторгов от иллюстраций, но активно вмешивается в работу художника, спорит, подает идеи, проясняет образы своих чудаков-героев и бесконечно остроумный смысл своих веселых «бессмыслиц».

Такое же единомыслие устанавливается между Чуковским и Митуричем. Они переписываются, когда поэт уезжает из Москвы в Переделкино или когда художник уезжает в творческую командировку. Митурич смотрел на детскую игру прежде всего как на творчество. Для него читающий, перелистывающий картинки в книге ребенок был «соратником-фантазером».

Здесь следует искать подлинную природу и специфику декоративности в книге для детей, декоративности, далекой от холодной и манерной стилизации, но близкой ребенку, который с наслаждением рисует кистью сам, декоративности, что умно и ненавязчиво воспитывает детский вкус и глаз, предлагая ему выверенные, гармонически упорядоченные формы, цвета и линии.

Это о ней писал Конашевич: «О той декоративности, которая есть не что иное, как крепкая слаженность всех отдельных частей композиции в одно целое. Законов такой декоративности, которые можно было бы применить во всех случаях, нет.

45