002. Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, страница 29

МОНАСТЫРЬ И МИР

Возможно, и кто-нибудь из нынешних иноков Валаамской обители окажется замечательным миссионером.

и аборигенов, давно уже мусульмане, — татуируют на лбу знак креста, а их женщины носят крестики как украшения, напоминающие о былой принадлежности к христианству.

Местные власти передали русской общине деревянный барак, где и начали проходить службы и свершаться необходимые гребы. На строительство церкви по разным городам собирались пожертвования, в Рабате устраивались благотворительные «русские вечера» — выручка от них шла в фонд устроения храма.

Удивительно, но русский священник снискал в Рабате любовь и глубокое почитание и местного магометанского населения. Земельный участок для строительства храма был предоставлен местным жителем Шарифом Хусейном Джебли, женатом на русской и имевшим от нее двух сыновей и дочь. Глава этой дружной семьи тяжело болел и безуспешно лечился. Изверившись в лекарствах, он позвал к себе отца Варсонофия. Болящий просил батюшку помолиться, чтобы Господь даровал ему здоровье. Когда же вскоре он поправился, то захотел вознаградить монаха за выздоровление. Отец Варсонофий сказал, что ему лично ничего не надо, а за награду он почел бы кусочек земли для храма, хотя бы 300 квадратных метров. Араб выделил участок почти втрое больший, а чтобы нельзя было оспорить дарственную, оформил дарение как сделку. Так и получилось, что храм Воскресения Христова в Рабате стоит на большом участке земли, выкупленном за один франк.

В день освящения Воскресенского храма 31 октября 1932 года за первой же литургией настоятель его был возведен митрополитом Евлогием из иеромонахов в сан архимандрита. Трудами отца Варсонофия открылись храмы и в марокканских городах Курибге, Танжере и Касабланке. В 1940-х годах отец Варсонофий перешел под омофор Московского Патриархата. С 1946 года он — благочинный русских церквей в Алжире и Марокко. Скончался 31 марта 1952 года, погребен в русской часовне на европейском кладбище в Рабате.

ШТОТ

Мало кто знает, что Русская Православная Церковь переходила со всей страной на григорианское летоисчисление. Святейший Патриарх Тихон, величайший знаток святоотеческого наследия, не видел в этом нарушения канонов: пасхалию-то православные, перешедшие на «новый стиль» (кроме финнов, принявших и новую пасхалию), оставили прежнюю, каноническую. Однако реформа «прожила» лишь полмесяца, после чего юлианский календарь вернули, поскольку лишняя угроза раскола в и без того раскалываемой усилиями большевиков церкви была не нужна. А вот Православные Церкви, принявшие «новый стиль», не спасла от раскола даже придуманная греками уловка с «новоюлианским» календарем, который вроде бы еще точнее григорианского и должен разойтись с последним на один день в 2800 году. На Афоне «старостильниками» в нарушение афонского устава, требующего соблюдения единства монашеской общности Святой Горы, и вопреки предписаниям Священного Кинота (единственной власти, действующей на Святой Горе) был занят монастырь Эсфигмен.

Эсфигмен — древняя афонская обитель.