006. Сретенский монастырь, страница 11

подвижники

Вверху: Сретенский монастырь в 1920-е годы.

Внизу: Вид на противоположную сторону улицы со стороны разрушенных строений монастыря. Владыка Иларион этого уже не застал.

в любой ситуации расставить точки над «i». Так, о сроке (три года ссылки) одного молодого иеромонаха, арестованного за то, что тог отказался служить с диаконом-обновленцем, он говорил пасхальными словами Иоанна Златоуста: «Любочестив бо сый Владыка, приемлет последнего якоже и перваго; упокоевает в единонадесятый час при-шедшаго, якоже делавшаго от перваго часа. И дела приемлет, и намерение целует, и деяние почитает, и предложение хвалит».

Летом 1925 года святителя перевели с Соловков в Ярославскую тюрьму. Здесь агенты ГПУ пытались склонить его к принятию григорианского раскола, возникшего в Церкви. Предложение свободы в обмен на предательство владыка Иларион отверг. И его вернули на Соловки, набавив ему три года срока. Тем не менее, григорианцы не оставили надежд склонить святителя на свою сторону. В июне 1927 года его привезли в Москву, где сам архиепископ Григорий просил его возглавить григорианский «высший церковный совет».

На эти просьбы архиепископ Иларион ответил категорическим отказом. «Я скорее сгнию в тюрьме, а своему направлению не изменю», — говорил он. Мало того, будучи противником какого бы то ни было раскола в Церкви, святитель сумел убедить и множество колеблющихся иерархов в необходимости сохранять верность Православной Церкви, возглавляемой митрополитом Сергием, действия которого казались некоторым слишком «уступательны-ми» по отношению к власти.

В 1929 году, осенью, срок архиепископа Илариона закончился. Но на свободу его выпускать не собирались. В октябре он получил три года поселения в Средней Азии, куда и был отправлен по этапу. Дорогой он заразился сыпным тифом, оказавшимся смертельным для его ослабшего организма. В рубище, кишащем вшами, его привезли в ленинградскую тюрьму. А через несколько дней, 28 декабря, он скончался в больнице им. доктора Гааза. Перед смертью архиепископ произнес: «Как хорошо! Теперь мы далеки от...»