013. Ферапонтов Белозерский Богородице-Рождественский монастырь, страница 26
mm ниш После осуждения Никона на Соборе его сослали в Ферапонтов монастырь. Отныне в официальных документах его называли «монахом Никоном». Сам же он до самой смерти именовал себя Патриархом. аесять лет — с 1666 по 1676 год — провел Патриарх Никон на положении ссыльного в Ферапонтовом монастыре. Надо сказать, что водворение Никона в Ферапонтове стало полной неожиданностью для его начальства и братии. Игумен пребывал в растерянности: предстояло буквально за несколько часов приготовить кельи для опального Первосвятителя, а обитель, как на грех, совсем недавно была разорена пожаром. Тотчас по приезде Никона (21 декабря 1666 года) игумен Афанасий с братией, смущенные царским указом «пищу и покой давать ему Никону по его потребе», написали челобитную государю, в которой указывали на тяжелое материальное положение монастыря: «А монастырь, государь, у нас бедной и скудной и погорел без остатку и с келейным покоем истеснение великое. И хлебу, государь, у нас недорода: вызяб весь». Этой челобитной Алексей Михайлович внял лишь отчасти — привлек к содержанию «бывшего Патриарха» богатый Кирилло-Белозерский монастырь. Но о переводе Никона в другую обитель речи не шло. На первых порах узника поместили в здании больничных келий, в двух комнатах, «мрачных и закоптелых, еже и изрещи неудобно». Эти неудобства усу- Внизу слева: Картина Александра Литовченко «Царь Алексей Михайлович и Никон, архиепископ Новгородский, у гроба чудотворца Филиппа, митрополита Московского» (1886) отображает период самых теплых взаимоотношений царя и будущего Патриарха Никона. Внизу справа: Вид Ново-Иерусалимского монастыря, куда Никон так хотел вернуться, находясь в ссылке в Ферапонтове. гублялись притеснениями со стороны пристава Шушерина, охранявшего Никона. Через месяц, 19 января 1667 года, в Ферапонтов монастырь для надзора за Никоном прибыл новый пристав Степан Наумов. Он привез устный наказ царя склонить Патриарха к примирению. Но тот отвечал царю: «Ты боишься греха, просишь у меня благословения, примирения, но я даром тебя не благословлю, не помирюсь; возврати из заточения, так прощу». После таких речей Степан Наумов стал относиться к Никону еще суровее, чем прежний пристав. Он велел забрать решетками окна в его покоях, а возле дверей поставил караул из стрельцов, не дозволяя никому приближаться к «Патриаршим кельям». Спустя несколько лет Никон так рассказывал царю о бесчинствах Наумова: «Свет келейный у меня отнял, окна заковал железными крестами, так что и днем
|
