024. Свято-Троицкий Серафимо-Дивеевский монастырь, страница 12

мтт и mm rwnm

Они шли за Христом, сказавшим, что «не хлебом единым будет жив человек» и «нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих».

■ Устройством Дивеевской общины

■ I батюшка Серафим руководил ™г из Саровского монастыря через

w избранных им людей. Одним из них был Михаил Васильевич Мантуров, преданный ученик и «сердечный друг» преподобного. Около 1820 года отец Серафим исцелил его от тяжелейшей болезни, предложив Мантурову в благодарность отдать все свое имение Господу и взять крест добровольной нищеты. Смутился молодой помещик-дворянин, подумал о жене... «Оставь все и не пекись о том, о чем ты думаешь, — сказал отец Серафим. — Господь тебя не оставит ни в сей жизни, ни в будущей; богат не будешь, хлеб же насущный все будешь иметь». Михаил Васильевич согласился, продал свое имение и, сохранив до времени деньги, купил только в селе Дивееве 15 десятин земли с обязательством хранить эту землю и завещать Серафимовой обители. Он претерпевал множество насмешек от знакомых и друзей, а также упреков от супруги Анны Михайловны, лютеранки, вовсе не подготовленной к духовным подвигам. Ставшая после дивеевской монахиней, Анна Михайловна рассказывала: «Часто и почти непрестанно я роптала и негодовала на покойного мужа за произвольную нищету его. Говорю я, бывало: ну, можно почитать старца, можно любить его и верить ему, да уже не до такой степени... Михаил Васильевич все, бывало, слушает, вздыхает и молчит. Так вот раз, когда мы до того уже дошли зимою, что не было чем осветить комнату, а вечера длинные, тоскливые, темные, я раздосадовалась на горькую судьбу мою. А Михаил Васильевич все молчит да вздыхает... Вдруг слышу какой-то треск... Смотрю, Господи, страх и ужас напал на меня. Боюсь смотреть и глазам своим не верю... Пустая, без масла лампада у образов вдруг осветилась

Михаил Васильевич Мантуров.

Памятная доска на могиле М. В. Мантурова в Дивеевском монастыре у алтаря построенной им Рождественской церкви.

белым огоньком и оказалась полною елея. Тогда я залилась слезами, рыдая и повторяя: батюшка Серафим, угодник Божий, прости меня, Христа ради, окаянную, роптунью, недостойную, никогда более не буду! С тех пор я никогда не позволяла себе роптать, и как ни трудно бывало, а все терпела».

У Михаила Васильевича была младшая сестра Елена, любившая веселье и светскую жизнь. В 17 лет она чудным образом обратилась к духовной жизни через видение страшного змия, собиравшегося поглотить ее. Девушка закричала: «Царица Небесная, спаси! Даю Тебе клятву — никогда не выходить замуж и уйти в монастырь!» Змий тут же исчез. После этого случая Елена Васильевна изменилась, стала читать духовные книги, много молиться. Она жаждала скорее уйти в монастырь. Но только через три года отец Серафим благословил Елену Васильевну поступить в Дивеевскую Казанскую общинку, все это время испытывая ее. «Не монастырь путь твой, — говорил батюшка, — ты замуж выйдешь, и жених у тебя будет преблагоче-стивейший...» Только потом Елена Васильевна поняла, о каком женихе говорил батюшка Серафим: он имел в виду Небесного Жениха — Самого Господа Иисуса Христа.

Хотя Елена Васильевна до конца своих дней жила в Казанской общине, мельничным сестрам батюшка говорил о ней: «Госпожа ваша! Начальница!» Это так смущало юную подвижницу, что она повторяла: «Всегда и во всем слушалась я вас, но в этом не могу! Лучше прикажите мне умереть у ног ваших...» Елена Васильевна наравне с другими сестрами трудилась на послушаниях и, кроме того, как «словесная», по выражению батюшки, исполняла многие трудные поручения. Необыкновенно добрая от природы, она много помогала сестрам втайне. По заповеди, данной ей преподобным, она больше молчала и постоянно молилась.

Помещик Куприянов, почитавший отца Серафима и уважавший Мантурова, предложил последнему место управляющего в своем имении. Батюшка отпустил Михаила Васильеви-