Вокруг света 1955-04, страница 32

Псковская область. Пушкинские горы. Могила А. С. Пушкина.

Псковская область. Проселочная дорога у села Петровского

КОНСТАНТИН ПАУСТОВСКИМ

Озеро Маленец в старом Михайловском лесу в Пушкинском заповеднике Академии наук СССР.

По пути в Псков начали попадаться около шоссе желтые приземистые дома — почтовые станции пушкинских времен.

Перед одной из таких ста-нций стоял на постаменте бюст Пушкина. Мы почему-то решили, что именно здесь и произошли те горестные события, какие Пушкин описал в «Станционном смотрителе» .

У поворота на Пушкинские горы выстроились вереницей около чайной высокие самоходные машины — льняные комбайны.

Псковский край издревле был льняным. Весной, когда лен зацветает, вся Псковская область кажется с самолета залитой голубой водой.

А сейчас, осенью, земля была цвета обожженной глины. Тяжелая мгла на горизонте грозила снегом. Казалось, он вот-вот беззвучно полетит над скошенными полями и прикроет их сухой пеленой.

Чем ближе мы подъезжали к Пушкинским горам, тем больше волновались, будто нам предстояло встретиться с живым поэтом.

Впереди появились две легкие колонны. Дорога проходила между ними. На колоннах были укреплены деревянные лиры. Отсюда, от этих колонн, начинался Пушкинский заповедник.

Давно уже отзвенели лиры, их нет даже в музеях, но они милы нам потому, что о них упоминал Пушкин. «Душа в заветной лире мой прах переживет и тленья убежит», «Державин и Петров героям песнь бряцали струнами громозвучных лир».

На холмистой гряде показался Святогорекий монастырь. Под его стенами похоронен Пушкин.

Мы вглядывались в монастырские здания, серевшие вдалеке. Неужели через несколько минут мы будем стоять около могилы поэта?

Луч солнца прорвался сквозь тучи и озарил землю. И она вдруг запестрела скрытыми до тех пор красками последних осенних дней — коричневого бурьяна, красного конского щаовеля, желтых, как лежалая пряжа, волокон репейника.

Но нам так и не удалось попасть на могилу Пушкина. Сонная служащая в гостинице Пушкинского

Псковский кремль.

заповедника сказала нам, чго «мо-пила закрыта на ремонт». Услышав эти казенные слова «закрыта на ремонт», сказанные о могиле Пушкина, мы возмутились и хотели было наговорить сонной девице много горьких слов, но поняли, что это бесполезно.

Огорченные, мы поехали в Ми хайловское, и оно вознаградило нас за неудачу в Пушкинских горах.

Там нас встретил беззвучный серый день, весь в вялом золоте и запахе сырой земли. Он как бы с раннего утра уже дремал, этог пушкинский осенний денек.

Михайловский парк отряхал последние листы, но на клумбах перед домом-музеем еще доцветали астры. И так же трогателен, как всегда, был домик няни, восстановленный нашими войсками после изгнания из Михайловского фашистов. Так же трогательны были его низенькие потолки и деревянные колонки на крылечке.

Неясный туман лежал, отсвечивая легким серебром, между вековыми елями Главного въезда (большую часть этих елей срубили немцы), над черными прудами, над липами в аллее Анны Керн и свинцовой водой двух озер — Ма-ленца и Петровского. В тумане едва угадывался песчаный холм а за ним — Тригорское.

«Вновь я посетил тот уголок земли, где я провел изгнанником два года незаметных...»

В парк пришли цыгане. Их табор мы видели около Пушкинских гор.

Цыгане подошли к домику няни, о чем-то тихо поговорили между собой, потом ударили в ладоши, и цыганки вдруг начали плясать. Разноцветные шали и юбки разлетелись, будто ветер закружил охапки красных, желтых, лиловых, белых и синих цветов.

Эта безмолвная пляска цыганок в совершенно безлюдном парке около дома Пушкина, да еще поздней осенью, когда кочевая жизнь должна давно окончиться, была

Продолжение. См. «Вокруг света» № 3

28