Вокруг света 1955-05, страница 29

Я начала спускаться по извилистой, крутой тропинке. Петляя, она вела вниз по крышам домов, если можно назвать так эти жилища. То были вырытые в глине пещеры. У каждой был фасад, иногда даже украшенный орнаментом. По узкой полоске между жилищами и краем склона проходят улочки. Для тех, кто живет наверху, они служат мостовой, а для тех, кто внизу, — крышей. Из-за жары двери были распахнуты, и я, проходя, заглядывала внутрь. Свет и воздух проникали в пещеры только через дверь. Некоторые пещеры не имели дверей и в них попадали сверху, спускаясь по лестнице через отверстие в крыше. Внутри этих черных ям с земляными стенами я видела кровати, жалкую мебель, развешанное на веревках тряпье. На полу лежали собаки, овцы, козы, свиньи.

Здесь очень много детей. Они ползают, облепленные мухами, в пыли, голые или в лохмотьях. Такой нищеты я нигде не видела, хотя зрелище нищеты для меня привычно. У большинства детей были большие, вздутые животы и желтые, со страдальческим выражением лица маляриков.

Мне показалось, что я попала в город, пораженный чумой. Я продолжала спускаться все ниже вглубь этого колодца, к церкви, а за мной на небольшом расстоянии следовала стайка детей. Число их постепенно возрастало. Они что-то кричали, но я не могла понять странного диалекта, на котором они говорили. Я подумала, что они просят милостыню, и, только остановившись, разобрала слова, которые они крича

ли уже хором: «Синьорина, дайте кини! Синьорина, дайте кини!» Я раздала мелочь, которая у меня была с собой, но это было не то, что они хотели, и они печально и настойчиво продолжали просить хинин. В сопровождении детей я дошла до дна ущелья, до того места, где стояла церковь. Подняв глаза, я, наконец, увидела всю Матеру, расположенную на крутом склоне. Отсюда она выглядела почти настоящим городом. Белые, выстроившиеся ровными рядами пещеры напоминали фасады домов. Темные дыры дверей, казалось, смотрели на меня черными глазами...

ПОЕЗДКА В ГРАССАНО

Какое удовольствие испытал я в то утро, когда за поворотом у кладбища из окна автобуса взору открылись запретные земли — спуск к Сауро и склоны Стильяно! Одно за другим, словно в фильме, который крутят в обратную сторону, мелькают селения, уже знакомые по пути в Гальяно: Стильяно, Аччеттура, Сан-Мауро Форте, остановки автобуса, и лес, и дома.

Вот показалось широкое, усыпанное белыми камнями русло Базенто и станционный домик Грассано. Мы вышли из автобуса, направлявшегося в сторону Грот-толе и Матеры, и остались ждать какого-нибудь средства передвижения, чтобы добраться до самого селения, находящегося на вершине холма. От него нас отделяло восемнадцать километров крутых поворотов и дорожной пыли. Ждать нужно было долго, так как автобус из Грассано в расчете на возможных пассажиров спускался позднее — к прибытию поезда из Таранто.

Я расположился на берегу и смотрел на каменистое дно пересохшей реки, на свод моста, когда-то рухнувшего во время разлива и уже много лет тщетно ожидающего, что его восстановят. Дальше вздымалась унылая гора Грассано, а на ее вершине, паря в воздухе как далекий мираж, прилепилось селение. Оно казалось еще более нереальным, чем когда я видел его в последний раз, так как все дома были заново побелены и теперь почти не выделялись на желтова-то-сером фоне горы; они сбились в кучу, как стадо испуганных овец.

Наконец издалека донесся гудок клаксона, и мы увидели облако пыли, спускавшееся к берегу, а вскоре и сам автобус. Он подпрыгивал по дощатому настилу, проложенному по дну реки рядом с разрушенным мостом.

Шофер, тот же самый, что три месяца назад привез меня в Гальяно, узнал и меня и Барона. Он первым приветствовал меня с возвращением в Грассано. Свистя, подошел поезд и отбыл. Ни один пассажир⁴ не сел в него, не сошел. Теперь нужно было дожидаться другого поезда — из Неаполя и Потенцы, который сильно запаздывал.

Я никуда не спешил; было даже приятно побыть еще некоторое время здесь, в глубине долины, куда я, быть может, никогда больше не возвращусь...

Поезд из Неаполя прибыл через час, тоже совсем пустой.

Мы сели в автобус и начали подниматься в гору, По. сторонам шли нескончаемые бугры земли, вырытой из пещер, выжженные солнцем убранные поля, по которым гулял ветер. За всю дорогу нам не встретилось ни одного деревца.

Постепенно мы забирались все выше и выше и вскоре были уже недалеко от селения. Вот кладбище на горной круче, словно темная косынка в белый горошек, разложенная для просушки на склоне, вот узкая тропинка, выходящая из высоких зарослей розмарина.

Еще один поворот, и на невысоком холмике — большой деревянный крест с фигурой Христа, затем последний короткий подъем, и дорога переходит в улицу, сжатую домиками Грассано.

Перевод Г. БОГЕМСКОГО

Окончание следует.

25