Вокруг света 1963-03, страница 10

(мы думаем, читатели простят нам этот профессионализм), то старая, как ее здесь называют — Нижняя Кандалакша, показалась нам будто бы чуть «притушенной». Деревянные, темные северные избы с махонькими оконцами, амбары и поленницы дров (дрова пришли сюда по воде и отшлифовались так, что стали походить на длинные тускло блестящие голыши).

В бухте снуют лодки, и над старой Кандалакшей стоит несмолкаемый шум моторов. На веслах и под парусом уже давно здесь не ходят. Только один раз нам довелось увидеть лодку с холщовым парусом. Темный парус на фоне светлого неба и воды — все это очень напоминало Рериха.

В новой Кандалакше на железнодоржных путях стоят длиннющие составы с вагонами-ковшами. На обшивке их ослепительно белыми буквами выведено: «Апатит». А далеко в горах слышен мощный рев электровозов, доставляющих ценный минерал на юг. И горы как бы прислушиваются к этому реву.

...От долгой ходьбы у нас начинают болеть ноги, клонит ко сну, и мы только сейчас замечаем, что наступила ночь. Ночь — только по часам. А солнце стоит над горизонтом. Небо необыкновенных расцветок: от нежно-голубого до оранжево-красного. Облака ежеминутно меняют не только причудливую форму, но и цвет. Неповторимая по красоте солнечная полярная ночь!

Мы поднимались на самую высокую гору близ Кандалакши — Острую. Вершина ее оказалась монолитным каменным массивом, покрытым мхом. В расщелине этой каменной плеши мы нашли записку какого-то юного краеведа и путешественника: «Пришел с Севера. Ушел на Юг. Один. Коля Попов. 24 мая 1961 года».

Солнце, встретившее нас в первую минуту приезда в этот удивительный город, не заходило целый месяц. Это было необыкновенное ощущение: природа Кандалакши, люди Кандалакши, обилие встреч, раз

говоров — все это происходило как бы за один день. А ведь еще много новых впечатлений ожидало нас в Мурманске...

Безлесые сопки, исхлестанные серыми полосами автомобильных дорог, обступили Мурманск.

Поднявшись на одну из сопок, можно было охватить взглядом всю панораму знаменитого города матросов и рыбаков.

Порт — сердце города. К нему устремлены все железнодорожные магистрали, все автомобильные дороги, все улицы и улочки Мурманска.

Когда мы вышли на причал, был прилив. У пристани медленно покачивались темные, пропахшие морем корпуса рыболовецких траулеров и гордо стояли те же портовые краны, которые поразили нас своей высотой в Кандалакше. И все то же яркое солнце и блестящая, как осколки зеркала, рыбья чешуя.

Гудят пароходные сирены, на нитях-тросах плывут в глубь портовых складов бадьи с рыбой, вычерпанной из трюмов. Мягко плещется вода под досками причала, под колесами снующих автомашин и автопогрузчиков.

— «Дерзкий»! «Дерзкий»! Включите радио! — раздается голос диспетчера. Юркий 'буксир «Дерзкий» торопливо выводит траулеры к причалу и на рейд.

— Земснаряд «Чернышевский», дайте возможность «РТ-276» подойти к причалу № 5, — гудит тот же голос над пристанью...

Шла обычная, будничная работа в порту. И мы тоже работали...

Однажды к нам подошли моряки. Подошли и остановились за нашими спинами.

— А у этого радостнее получается, — сказал один из них.

Коротко и хорошо сказано. Отзыв моряка, наверное, чем-то помог нам найти нужные краски для портрета города. Холсты были на исходе, время нашей студенческой практики кончилось, а нам все хотелось писать и писать новые этюды,..

8