Вокруг света 1963-03, страница 61

свое место. Почти изо всех окон открыли ответный огонь.

На балконе второго этажа у нас было пулеметное гнездо. Здесь стоял адский шум. Воздух потемнел от порохового дыма. Ребята не давали себе передышки.

На мгновение немцы притихли, затем огонь возобновился с прежней силой. К ним непрерывно прибывало подкрепление. Нет, нам не отбиться... Они верны своей тактике — вводят в бой все новые и новые силы, не считаясь с потерями.

Уже установили на сеновале пулемет, вот вывели из домика пленных — управляющего и его семью. Немецкий офицер подгоняет их. Нам ничего не стоит подстрелить его, но это будет стоить жизни пленным...

Офицер помахал нам рукой; мы приостановили огонь.

— Сдавайтесь! Немедленно! — взвизгнул он.

Ему ответил дружный хохот. Стрельба возобноьи-

лась.

Я побежал в штабную комнату — сжечь документы. Ползая на животе (в метре над полом стлалась сплошная свинцовая завеса), собрал бумаги, фотографии и сунул в печь.

Внезапно из дыма вынырнула плечистая фшура: Макс.

— Влипли, — сказал он. — Еще полчаса от силы, больше не выдержим.

— Да.

— Что ты предлагаешь?

Я подполз к двери.

— Выход только один. Пробиться.

— Согласен. У меня есть план. Кажется, возле хлева кольцо не такое плотное — два-три человека с пулеметом, и все. Попытаемся?

— Идет.

— Хорошо бы подобраться к ним незаметно и снять. Послать двоих.

— Кто возьмется?

— Найдем... Хаугланд и я.

Я глянул на часы. Без двадцати пяти семь. Бой идет уже около получаса. Ребята держатся стойко.

— Ладно. Надо всем передать. Ровно в половине восьмого вы выходите из кухни. Мы — за вами.

Думать некогда. Бояться некогда. Каждый дерется спокойно, осмысленно. Я рассказал, что мы решили. Все понимали, что это безумие, что еще несколько минут — и нам придет конец. Но думать об этом некогда. Надо по одному пробираться на кухню. Я определил очередность и интервал — две минуты.

Проскользнув через разбитую дверь, я пробежал на кухню. Двадцать пять минут восьмого. Макс и Хаугланд стоят наготове у двери. Невозмутимые лица, один заряжает магазин своего автомата, второй ждет, опершись о подоконник. Здесь же Астрид, Ролф и жены двоих наших бойцов.

Вдруг — в первый и последний раз — мне стало страшно. Страх, обдав тело жаркой волной, распирал душу, силясь излиться криком. Я видел только ър.с троих. Трое в кольце зла, огня, ненависти. Грое перед лицом смерти.

В следующий миг наваждение прошло, я чувствовал себя бодрым, сильным. Ровно половина восьмого.

Макс и Хаугланд выходят... Пригнувшись, бегут через огород. Я стою наготове с автоматом. Хаугланд стискивает ручной пулемет, который в его огромных ручищах кажется игрушечным. Перескочили через ограду... скрылись. И тут же — выстрелы: раз, два, три. Затем короткая очередь.

Мы бежим по одному следом, дистанция два-три метра. Ролф строго соблюдает интервал, не стараясь никого обогнать.

До ограды всего несколько метров. Очередь!.. В воздухе визг и свист. Но прицел взят неправильно, и пули летят у нас над головами.

Мы вбежали в лес. Со стороны отеля глухо доносилась непрекращающаяся стрельба. Кругом плотный строй елей. Шуршит дождь, с веток падают крупные капли. Больше бежать не было сил, и мы пошли — быстро, как только могли. Ролф взял меня за руку и

застенчиво улыбнулся; я сжал его кулак и подмигнул.

Кто-то лежал на земле в кустах. Подойдя ближе, я узнал Хаугланда. Он громко стонал, закрыв глаза. Я опустился на колени.

— Готов, — прошептал он, увидев меня. — Доконали все-таки. Не мешкайте.

— Куда ты ранен?

— Навылет в оба колена, одна пуля в груди.

Он пригнул меня к себе.

— Окажи последнюю услугу. Добей меня...

— Нет. Мы заберем тебя с собой.

— Брось, не выйдет. Тогда они всех возьмут. Ладно, может еще выкарабкаюсь. Еще не все потеряно. Отлежусь немного и поползу. Тут неподалеку, с километр, живет мой знакомый.

— Доберешься?

— Посмотрим.

— Здорово больно?

— Ничего, терпеть можно. Яд есть?

— У женщин есть по пузырьку.

— Дай мне один. На всякий случай.

— Сейчас.

Я принес пузырек Астрид.

— Только в крайнем случае.

— Конечно.

Он сунул его в карман. Лицо повеселело. Может, и впрямь доберется?

Он подал мне руку.

— Порядок. Крой.

На ходу я обернулся. Он спокойно лежал на спине, будто уснул.

погоня

Тучи сгущались. Это был уже не просто дождь, а настоящий ливень. Мы жались под ели, но все равно скоро промокли насквозь. Одежда липла к телу, на каждом привале мы промерзали до костей.

Гул стрельбы становился все слабее, потом и вовсе стих. Тишина... Только дождь шелестит, стекая по ветвям.

Видимо, немцы нас не преследуют. Боятся леса и знают, что мы будем биться насмерть. Рассчитывают, что мы рано или поздно все равно попадемся. Весь район, конечно, оцеплен, и кольцо оцепления будет сужаться, сужаться, пока нас не схватят.

Семеро взрослых и десятилетний мальчик брели через лес. Восемь беглецов без еды. Невелика армия...

Мы хотели пересечь Рандсфьурден. Дальше простираются горные дебри, где нам будет легче скрыться. Но сперва нужно связаться с Валентином. Это наш человек, он живет поблизости и поможет выяснить, как обстоят дела, что удалось разнюхать немцам, где они сейчас находятся.

Чу! Что это? Какой-то рокот сверху. Сильнее, сильнее... Вдруг из туч вынырнули три самолета. Мы упали на землю и замерли. Злобный рев, самолеты промчались над нами бреющим полетом. Сейчас рявкнут пулеметы... Но обошлось. Возможно, летчики приняли нас за камни.

Дальше... Как тяжело подниматься! Так и хочется лежать, лежать, погрузившись во мрак, без боли, без холода.

Снова в лесу, затем прогалина, пригорок, с которого далеко внизу в тумане можно разглядеть Рандс-фьурд.

Недалеко от станции Фалл путь нам пересекла железная дорога. Мы нашли широкую трубу под полотном, в которой можно было укрыться от дождя и самолетов.

Пауль и я пошли на разведку. Нужно было раздобыть продукты. Зверски хотелось есть. У женщин не хватало сил даже жаловаться... Зато Ролф держался молодцом.

Я припомнил, что где-то здесь должен быть хуторок. После получасовой ходьбы мы набрели на домик и

55