Вокруг света 1963-04, страница 9

ДО ЦИКЛОПИИ

Рассказывавi научный сотрудник Государствен ною астрономического института имени П. К. Штернберга В. В. АРСЕНТЬЕВ.

28 ноября 1659 года на Марс направил свой телескоп голландский астроном Гюйгенс. Результатом его наблюдений стала первая достоверная зарисовка соседней планеты. По существу, это была первая карта Марса.

Шли годы, столетия, совершенствовались телескопы, оттачивалось мастерство наблюдателей. Накапливались факты. Все богаче, солиднее становился багаж знаний астрономов. Долгие часы терпеливо просиживали наблюдатели у телескопов, пристально всматриваясь в Марс — маленькое расплывающееся пятнышко размером не больше пятикопеечной монеты (когда монета удалена от глаза на расстояние вытянутой руки). Трудно, ох, как трудно разглядеть какие-то детали на этом пятнышке, а ведь нужно не только разглядеть, но и возможно точнее определить их контуры! Марсианский «пятачок» постоянно дрожит, пляшет — неспокойная земная атмосфера встает досадным препятствием на пути исследователей.

Дрожание земной атмосферы словно «смывает» с самых лучших фотографий многие детали, поэтому даже новейшая техника фотографии уступает пока в зоркости человеческому глазу. Только наблюдатель, часами терпеливо Бсматривающийся в «пляшущее» изображение Марса, может уловить считанные секунды, когда соседняя планета видна особенно четко и на мгновение открываются мельчайшие подробности на ее поверхности.

История ареографии знала не

мало карт Марса. Одни из них (более подробные) составлялись по рисункам, другие — на основе фотографий. Самой подробной ареографической картой считается карта известного итальянского астронома Скиапарелли: она не знает себе равных по количеству изображенных на ней деталей.

Очень часто на разных картах Марса одни и те же объекты назывались по-разному. Так было до 1958 года, когда в Москве собрался X съезд Международного астрономического союза. Этот съезд официально утвердил координаты и названия 128 основных объектов на поверхности Марса.

Сегодня карта, по которой мы прокладываем маршрут марсианской «кругосветки», — своего рода международный эталон. Она составлена на основе сотен фотографий, сделанных в разное время и с разных расстояний. Кстати, необычное расположение на ней полюсов и стран света объясняется очень просто: наблюдатель всегда видит Марс как бы «вверх ногами» — в этом «виновата» оптика телескопов. Поэтому и карту пришлось составлять тоже «вверх ногами» — так астроному удобнее с нею работать.

А теперь присмотритесь повнимательней к этой карте. Таинственные, необычные и в то же время удивительно знакомые названия мелькают на ней. Они перекочевали сюда из земных мифов и легенд, а порой и просто из земной географии и истории.

Вот Большой Сырт — Syrtis Major. Темная область на марсианском экваторе. Это самая

«старая» деталь на карте. Она встречается уже на рисунках Гюйгенса. Большой Сырт есть и на карте Земли — это залив на северном побережье Африки, ко* торый теперь чаще называют за ливом Сидра.

Sinus Sabaeus — узкая полоска западнее Большого Сырта, этс; Сабейский, или Савский, залив Вспомним: две с лишним тысячи лет назад на территории тепереш него Йемена существовало Сав ское царство.

Неподалеку от Большого Сырта — темное пятно, напоминаю щее очертаниями наше Средизем ное море. Центральная его часть называется Mare Tyrrhenum — Тирренское море. А вот светлые области: Hellas — Эллада, Cherso nesus — Херсонес, Hellespontus — Геллеспонт. Много «земного» об наруживаем мы и в других на званиях карты.

Впрочем, в этом нет ничег< удивительного. Ведь исследовате ли вселенной так связаны земны ми понятиями, земными предстаЕ лениями! Увидев на диске Марсг темные пятна, первые же наблюдатели решили, что это, конечно водные пространства. И в соответ ствии с размерами называли и> «морями», «заливами», «озерами». Светлые области получили, соот ветственно, названия «материков».

Шло время, стало ясно, что нет на Марсе водных просторов. Но по традиции темные области продолжают называть «морями».

Наша эталонная карта, конеч но, еще далека от совершенства. Но наука не стоит на месте. По

межзвездного путешествия и именно этой ценой сохранить для конечного, решающего этапа молодость, весь запас сил и бодрости. Этот вариант «долголетия в космосе» кажется сейчас самым реальным — по крайней мере пока убедительно не подтвержден многообещающий эффект сжатия времени, предсказанный согласно теории относительности, и пока возможность создания космических кораблей, развивающих околосветовую скорость, обсуждается чисто теоретически.

Может быть, пройдет время, и станет ясно, что есть новые способы, новые пути покорения безбрежных просторов вселенной. И все-таки гипотермия будет, обязательно будет надежным союзником человека в космосе.

Представим себе — р какой-то момент космического путешествия нежданно приходит беда. Опасно заболел один из членов экипажа, спасти его можно только на Земле, усилиями лучших хирургов, врачей. Как быть, что делать?

Или другое. Внезапно приборы донесли, что в замкнутом экологическом комплексе произошли какие-то нарушения, и чудесница хлорелла в ближайшем будущем сможет вырабатывать кислоро

да меньше необходимой нормы, да и пищи тоже не хватит до конца пути.

В этих случаях выход подскажет гипотермия именно она станет надежным союзником космонавтов, поможет благополучно вернуться на родную Землю. И вот почему.

При обычной гипотермии, когда температура ор ганизма у подопытных животных падает до 22 — 25 градусов, в несколько раз замед шется сердеч ная деятельность, заметно уменьшается частота дыхания.

Но если жизненные процессы в состоянии гипотермии снижаются до такой степени, значит резко падают потребности организма, в первую очередь в кислороде, в пище. Опыт хирургов, как мы видели, подтверждает это.

И тут возникает вопрос: не явится ли эта особенность состояния организма при гипотермии хорошим «подарком» космонавтам и конструкторам звездолетов? Если уменьшается потребность в кислороде, а также в пище и воде, значит можно уменьшить вес запасов на межзвездном корабле. А это, согласитесь, для конструкторов далеко не пустяк.