Вокруг света 1963-10, страница 68

тщательно вырытую «виллу», служившую резиденцией семейству Джонсов. На большеглазую заморенную, неухоженную Генриетту было больно смотреть. Она вечно искала, где бы поесть, и так как взрослым Джонсам приходилось идти мимо ее входной «двери», она всегда предпринимала попытки заставить их отрыгнуть пищу прежде, чем они добирались домой.

Эти попытки были тщетны, и за все свои старания Генриетта получала лишь жестокую взбучку, отчего пух ее разлетался большим облаком. Она отступала, разъяренная, и страдальческими глазами наблюдала, как

лоре тюх

ОфИЦИ/ШТШ

кивая себя лапками и плавниками, словно были не на песке, а на воде. В маленькой песчаной лавине они скатывались к подножию, здесь становились на ноги, отряхивались и начинали угрюмо продираться сквозь кусты к пляжу. Последние несколько сотен ярдов пляжа заставляли их страдать больше всего. Недалеко было море, голубое, сверкающее, соблазнительно плещущееся о берег, а им, чтобы добраться до него, приходилось волочить усталые тела по каменистому пляжу, где каждая галька с хрустом ускользала из-под ног, где было так трудно сохранить равновесие. Но, наконец, птицы оказывались в воде...

Минут десять они кувыркались и ныряли в мерцающей на солнце воде, смывая пыль и песок с головы и крыльев, восторженно болтая горячими больными ногами, крутясь и подпрыгивая, исчезая под водой и вылетая из нее, как пробка. Освежившись вволю, они принимались за ловлю рыбы и, нагрузившись рыбой, брели обратно.

Когда птица добиралась до колонии, ее злоключения на этом не кончались — предстояло еще пробежать сквозь строй нескольких тысяч птенцов, прежде чем она попадала к собственному гнезду. Все эти птенцы знали, что, подвергнув чужого родителя своего рода щекотке, они заставят его отрыгнуть принесенную им пищу. Так что пингвину приходилось увертываться от атак толстых пушистых «младенцев», бросаясь то вправо, то влево, словно опытному нападающему на футбольном поле. Двое-трое чужих

птенцов обычно преследовали птицу до самого гнезда. Но, оказавшись дома, пингвин вдруг терял терпение и, повернувшись к преследователям, принимался наказывать их самым решительным образом.

Отогнав чужих птенцов, птица оборачивалась к собственным, которые уже атаковали ее, крича от голода и нетерпения пронзительно и хрипло. Она усаживалась у ямки и, задумчиво уставившись на свои ноги, делала такие движения, словно старалась подавить острый приступ икоты. Это продолжалось секунд тридцать, потом птица с видом облегчения вдруг отрыгивала пищу, засовывая. клюв так далеко в разинутые клювы птенцов, что наблюдатель начинал сомневаться, сумеет ли она вытащить свою голову обратно...

Семью пингвинов, занимавших гнездо возле того места, откуда мы снимали кинофильм, мы прозвали Джонсами. Совсем рядом с апартаментами Джонсов находилась другая ямка, в которой был всего один маленький и очень тощий птенец, получивший у нас имя Генриетты Ва-канттум. Я подозреваю, что родители Генриетты были попросту ленивы, потому что добывание корма для нее занимало у них вдвое больше времени, чем у других пингвинов, и притом доставлялась она в таких мизерных количествах, что Генриетта была вечно голодна.

О привычках родителей говорила и неряшливая ямка — просто небрежно вырытая лощинка, настолько неглубокая, что она едва защищала Генриетту от суровых ветров и была совершенно непохожа на глубокую,

два жирных младенца Джонсов пожирали свой обед. Но однажды Генриетта обнаружила способ красть еду у семейства Джонсов без неприятных последствий: она дождалась, когда взрослый Джонс начал свои телодвижения, предшествовавшие отрыгиванию, и в решающий момент присоединилась к группе, осторожно приблизившись к взрослой птице сзади. Потом громко крича и открывая широко клювик, она сунула свою головку через плечо птицы, по-прежнему осторожно оставаясь сзади, чтобы не быть узнанной. Джонс, озабоченный кормлением своего выводка, разинувшего клювики, по-видимому, не замечал появления третьей головки в общей свалке. И в последний момент он сунул голову в первый же попавшийся разинутый клюв с отчаянным видом пассажира самолета, который хватает маленький, бумажный пакет при пятидесятой воздушной яме. И только когда кончилась последняя спазма и птица смогла сосредоточить свое внимание не только на внутренних ощущениях, она поняла, что кормила чужого отпрыска, и тогда Генриетте пришлось, изящно переваливаясь на больших толстых лапах, бежать от гнева и возмездия. Но довольная физиономия ее говорила, что дело стоило того...

Мы наблюдали за колонией в течение трех недель. За это время Джонсы так привыкли к нам, что совершенно не боялись и позволяли снимать с самого близкого расстояния. Я увез из пингвиньего города много любопытных кинокадров.

Перевод с английского Д. ЖУКОВА

61