Вокруг света 1964-03, страница 24

друзей, оживившихся, когда началась гонка. Если склониться низко, видно, как рябят между бетонными плитами полоски гудрона — бесконечные финишные ленточки. Все как в фильме: «форд» впереди не уступает дороги — прижать его к краю, припугнуть, а когда между машинами останется какой-нибудь сантиметр, обойти.

...То ли это был порыв ветра, то ли завихрение воздуха от бешеной скорости, но крыло «плимута» зацепило дверцу «форда», и тот, стесывая борт, рванулся вправо, носом в кювет. «Плимут» испуганно шатнулся влево, подскочил на зеленом газончике, разделяющем шоссе вдоль, и выскочил на противоположную сторону—в него врезалась шедшая навстречу «аронда». За рулем Джим Келли, отец троих детей, и его жена. От удара «плимут» завалился на крышу, а машина Келли с капотом, съежившимся в гармошку, загородила путь; в нее влетел маленький «фольксваген» и, точно бабочка, хлопая дверцами, закружился на месте. А следом, разметав игрушечные машинки, бухнул тяжелый туристский автобус. Келли, опытный водитель, за миг до уда ра инстинктивно повернулся плечом к баранке: он остался жив.

Все было как в фильме. За исключением конца. В жизни «хэппи энд» — счастливая развязка голливудского стандарта — встречается куда реже, чем в кино. Итог катастрофы: шестеро убитых и десять тяжело раненных...

Так, едва-едва выйдя из возраста, когда перестают играть в ковбоев, молодые ребята начинают гонять по дорогам. В Америке, стране автомашин, автомобиль превращается из средства передвижения в своеобразный наркотик. Вот что говорит семнадцатилетний Стивен Брай-ант:

— Когда идешь за 150 километров в час, все мысли уходят. Просто растворяешься в скорости.

«Опьянение скоростью» — таков диагноз массового заболевания, которое с растущей тревогой отмечают западные социологи.

СПИДОМЕТР ПОКАЗЫВАЕТ СМЕРТЬ

— ...три!

Машины присели на задние колеса, потом прыгнули навстречу друг другу два оскаленных радиатора. Правила «игры»: с довольно короткого расстояния машины разгоняются и идут одна на другую. У кого первого сдадут нервы, кто первый свернет?

К баранкам приникли две светловолосые головы — Никольс и Эрик, обоим по семнадцать. На том и на другом — широкие кожаные куртки черного цвета, неотъемлемая принадлежность костюма «раг-гараю. Так называют в Швеции этих

девушек и парней, которые скупают на свалке брошенные машины и, подрегулировав мотор, с грохотом гоняют по улицам, распугивая горожан.

Откуда взялись они в Швеции, стране воспетого буржуазными пропагандистами благополучия, где полтора столетия уже не было войны, где все сыты, а значит, и счастливы? Счастливы? Швеция — вторая страна в мире по числу самоубийств после столь же «благополучной» Дании. И 70 процентов самоубийц — молодежь.

...Никольс и Эрик несутся, вжавшись в баранки. Мир, где они растут, не способен увлечь их романтикой поиска, страстью познания неведомого — всего того, чего так жаждет юность. Девиз этого мира — «урвать от жизни кусок побольше». Какие чувства может он вызвать? Только отвращение к сытому благополучию, ко всем проповедуемым буржуазным заповедям и добродетелям. Грош цена такой жи^ни. Это от н®е спасался в своих фильмах Джеймс Дин — кумир тех, кого журналисты называют сейчас «выбитыми из седла». В разных странах они называют себя по-разному—французские «чернокурточни-ки», английские «тедди-бойз», шведские «раггары», — но они все одинаковы, все не знают, куда девать бьющую через край энергию и силу молодости.

Вот и мчатся они по дорогам, стараясь ухватить убегающую черту горизонта. И гибнут. Джеймс Дин тоже погиб в автомобильной катастрофе — попробовал и в настоящей жизни следовать созданному им самим образу. Ему. было 26 лет.

...Взвизгивают тормоза. Машины ловко расходятся, едва не столкнувшись носами. Эрик выруливает в одну сторону, Никольс — в другую, туда, где стоит дерево.

Машина буквально обвилась вокруг ствола, и тело Никольса, вырванное чудовищной силой из кабины, повисло на скомканной дверце, а пальцы заскребли землю, эту зеленую землю, на которой он мог бы столько сделать...

Они собираются вечером по субботам в Голливуде, городе кинозвезд и несбывшихся мечтаний, в «снэк-барах» — крохотных закусочных с музыкальными автоматами. Одеты в традиционные костюмы их «автоклуба» — короткие шорты и сандалии на босу ногу. Ждут. Ноги отбивают механический ритм, рвущийся из радиолы. По длинной-длинной центральной улице катит стена машин.

Взмах руки — и кто-то из членов клуба кидается в самую гущу движения, отталкивается от одной машины, другой — и он на той стороне. Это тоже «игра». За первым

идет второй, третий. К концу вечера все должны пересечь сутолоку машин и собраться на той стороне, у дверей другого «снэк-бара». И так каждую субботу. Молча — во рту жевательная резинка, глаза устремлены на асфальт — они ждут разрыва в потоке машин, чтобы нырнуть в пышущую жаром реку. Удачливый пловец выберется, ну, а неудачник...

БАНДИТИЗМ — ГОСУДАРСТВЕННОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ

Древние говорили: «Via est vita» — «Дорога это жизнь». Кроме переносного смысла, это выражение имеет прямой — человеческая жизнь в какой-то степени зависит и от того, в каком состоянии находятся дороги. В иллюстрированных журналах они сняты обычно откуда-нибудь сверху, с вертолета или горы, — тогда причудливо извивающиеся кольца зовут умчаться по ней далеко-далеко.

В действительности же во многих «автомобильных странах» дорог катастрофически не хватает. Французский писатель-юморист Пьер Да-нино в одном своем рассказе призывал: «Если у вас есть машина, езжайте на поезде». Рецепт юмориста можно принять вполне серьезно. С утра до вечера дороги во Франции густо забиты машинами до самого горизонта. Аналогичное положение в Италии, Бельгии и Голландии. Почему же так медленно ведется строительство дорог — если только это не «стратегические линии»? Не хватает средств? Неправда. Налоги, взимаемые с автовладельцев, необычайно велики. Налоги на бензин, на пользование автострадой, на право стоянки, на получение водительских прав — всего более 20 видов прямых и косвенных налогов! Во Франции сумма налогов составляет 11 миллиардов новых франков. А на строительство и содержание дорог ежегодно отчисляется лишь 5 процентов этой суммы.

«Бандитизм на большой дороге отнюдь не исчез, — вынужден был признать даже реакционный еженедельник «Пари-матч». — Он превратился в государственное предприятие...»

Да, сегодня «дорога — это смерть» для сотен тысяч автомобилистов Запада. И вина за эту бессмысленную и поэтому трагическую гибель лежит не на «машинном веке», и дело не в «несчастье сверхстремительного прогресса, этого Молоха наших дней, требующего себе жертв», как писал с велеречивой скорбью «Констеллясьон», а в том, что и в наш век по-прежнему в жертву всемогущему богу — Прибыли — без колебаний приносится человеческая жизнь.

20