Вокруг света 1964-07, страница 21
АНТОНИО АРЛЕТТИ Рисунки К. ЭДЕЛЬШТЕЙНА На вкладке рисунки автора ...Высадившись несколько месяцев тому назад на берег Южной Америки, я привез с собой, кроме единственного чемодана, мечту забраться в глубь страны, в малолюдные и малоисследованные районы Аргентины. Однако о путешествии на лошади я даже думать не смел, не то чтоб боялся — просто еще раньше убедился, что гаучо из меня не получится. Единственное, что оставалось, — это лодка. Но подняться вверх по бурным, порожистым рекам юга Аргентины совершенно немыслимо, и я задумал спуститься по течению, заставив реку поработать на меня. И вот однажды я получил письмо от приятеля, который жил где-то на Рио-Негро и знал о моих планах. Он писал, что один местный охотник любезно согласился взять меня с собой в зимнюю экспедицию. Таким образом я познакомился с Франческо, как его звали здесь — «эль трампеадор», одинокий охотник. Встреча закончилась к обоюдному удовольствию: мы приступили к дорожным сборам и наметили маршрут. Франческо согласился делить со мной опасности, труды, расходы и доходы по той простой причине, что лодка позволяла ему охотиться на обоих берегах реки, чего прежде он не мог делать из-за отсутствия здесь бродов. Я отвечал за плавание, Франческо — за охоту. Каждый из нас был незаменим в своей области. Я ни разу в жизни не охотился, Франческо никогда не плавал. Наш план заключался примерно в следующем: на машине добраться до подножия потухшего вулкана «Панин, у границы с Чили. Погрузиться в каноэ и спуститься по реке Кольон-Кура. Через триста километров, попав в Рио-Лимай, проплыть вниз еще шестьсот километров до встречи с Рио-Неукён. От слияния этих двух рек образуется Рио-Негро. Оставалось позволить течению этой могучей реки протащить нас еще сто километров, как раз до того места, откуда мы отправились в экспедицию на машине. Франческо предупредил, что, кроме последних ста километров, остальная часть пути ему совершенно незнакома; он слышал только, что там почти нет селений и что это настоящий охотничий заповедник. Итак, нам предстояло проплыть тысячу километров по незнакомым рекам и районам, останавливаясь на два-три дня в богатых дичью местах. Я отвечал за плавание, Франческо — за охоту. Я ни разу в жизни не охотился, Франческо никогда не плавал... Так начинает рассказ о путешествии итальянский журналист Антонио Арлетти. НАША РЕКА — Пума — скромное домашнее животное, которое со временем одичало, — заключил Франческо, соскакивая с грузовика. Мои познания в зоологии всегда были весьма скромными. Однако я помнил твердо: пума — животное ловкое и хитрое. Нечто среднее между львом и пантерой, наиболее грозными и опасными из хищников. Я всегда с почтением думал об изящьгой пуме, бесшумно крадущейся к жертве. Мне казалось, что от этого коварного обитателя Патагонии всего можно ждать и уж, во всяком случае, лучше держаться от него подальше. Даже если он вежливо попросит у вас прикурить. Я рисовал себе пуму эдаким апашем пустыни, способным бесцеремонно ворваться в загон, свалив ворота ударами могучих лап. Но Франческо с необычной легкостью сокрушил миф о пуме, которому я слепо верил. Раз он считал пуму бедным, испорченным ребенком, значит при встрече с ней не обязательно дрожать мелкой дрожью. Можно даже, набравшись храбрости, рассмеяться ей в лицо и обругать ее. 2 «Вокруг света» № 7 17 |
