Вокруг света 1964-10, страница 16

— Леша, объясни ему популярно, что такое «братцы, выручайте!», — попросил Рязанов Булгакова.

Леонид начал переводить. И у меня посветлело на душе. А когда Леонид замолчал, я сказал по-русски:

— Это и есть интернационализм.— И добавил: — Амиго-комсомол. Друг-комсомол.

* * *

— ...Чего только не сделает человек для революции! Вчера подполье и винтовка. Сегодня грамматика и дважды два — четыре, — продолжал свой рассказ Марреро. — Учителя и мастера не расставались с нами. А ведь почти у каждого была семья, дети.

Мы хорошо понимали это и старались хорошо заниматься, чтобы успехами радовать наших учителей, которых звали «Амиго-комсомол». Советские комсомольцы заботились о нас, как о братьях. Мы жили дружной семьей, они разделяли с нами все наши заботы и радости.

...Спустя полгода мой спор с Зау-ром Таучеловым казался мне таким же наивным, как, может быть, вам кое-что из моего рассказа.

В это время мы уже могли написать: «Сегодня повели по полигону трактор «ДТ-20». Первый раз за рулем трактора, и первое письмо, 'написанное собственной рукой. А в следующих письмах мы рассказыбали о других типах тракторов, о комбайнах. Случалось, что в воскресенье к кому-нибудь из нас приходили знакомые. Прежде чем уйти с ними, парень говорил другу: «Я очень спешу, не забудь проверить масло в моем «ДТ-20» (хотя сам давно уже все проверил).

Пришла весна. Наступила пора сева. Мы приехали в колхоз «Заветы Ильича», где должны были работать на посевной. И от того, как мы вспашем землю, зависел будущий урожай. Это была первая наша борозда, и колхозники понимали, что не у всех может получиться.

— Давай, давай! — кричали они. — Смелее, смелее! Все хорошо.

А потом мы узнали, что ночью они перепахали отдельные участки. Это сделали колхозные комсомольцы.

Летом мы ухаживали за полями и учились.

А спустя несколько месяцев убирали урожай. Я победил в соревновании, и мастер Таучелов прикрепил к моему трактору красный флажок. Наконец наступил день, и нам вручили удостоверение трактористов-механиков. Вот так мы стали специалистами.

Однажды я написал своей жене:

«Из твоего письма я узнал, что ты принимала участие во многих работах как доброволец. Это меня очень обрадовало, я счастлив, что на Кубе осталась такая мужественная женщина, как ты.

Я тоже могу поделиться радостью: я стал трактористом.

Конечно, мне еще далеко до настоящего знатока. Ведь вчера я оста

вил на поле первую борозду. Мой большой друг мастер Таучелов шел за трактором.

— Все идет хорошо. Хорошо идет, — подбадривал он меня.

А мой лоб был мокрым... Я очень волновался. Еще бы! Твой Марреро, которому тракторист-янки разрешал только смывать грязь с машины, теперь сам водит трактор по полям советского колхоза. И это не единственное мое достижение. Теперь я могу и починить трактор и выточить отдельные детали.

До революции я бы смог научиться всему этому только за очень большие деньги, которых у нас никогда не было. Поэтому специалисты были детьми богатых. А здесь меня учат и не берут за учение ни одного песо. И, вообрази себе, даже наоборот: деньги платят мне и моим товарищам. Это у них называется стипендией, которую получают те, кто учится в институтах, в училищах, в техникумах. Поэтому я скопил денег и обязательно привезу тебе и друзьям подарки. Я уже купил себе фотоаппарат. Ты же знаешь, я о нем мечтал давно.

Первая борозда в моей жизни сохранится в памяти надолго.

Твой Марреро».

Неожиданные открытия

(Девятый день)

С каждым днем все больше и больше людей собиралось на шлюпочной палубе, чтобы послушать кого-нибудь из кубинцев. А желающих поделиться своими воспоминаниями всегда хватало.

— Я расскажу о том, как мы постепенно узнавали, что такое социализм, — сказал Перес Кармона.

Немало событий отшумело в столовой Джанкойского училища за два года. Уютная сельская столовая с ароматом украинского борща, аппетитными бифштексами и сочным крымским виноградом превратилась в своеобразный клуб. Если не подгоняло расписание, мы не спешили уйти оттуда.

Однажды мой приятель Хосе консультировал повара: предполагалось, что на столах будут кубинские блюда.

— Как бы твой приятель не испортил нам обед, — шутили ребята. — Предлагаем тебе снять пробу. Мы не хотим рисковать.

Душистый запах пшеничного хлеба разжигал аппетит. Но официантки куда-то исчезли, к нам никто не подходил.

Наконец в дверях появился Хосе.

— Ах, ты здесь! Мы хотим знать, куда вы спрятали официанток?

— Они больше не работают.

— Объясни нам толком, что случилось? — потребовали ребята.

— Директор предложил ввести самообслуживание. Я его поддержал. Все это очень просто.

— Увольнять рабочих — дело несложное. Ты забыл, как месяцами

шатался по Гаване без дела?.. Вряд ли у кого теперь появится желание говорить с тобой, штрейкбрехер. Ступай позови директора.

Хосе ушел.

— Хорошего консультанта ты порекомендовал на кухню! Девчонок выгоняют на улицу, а твой друг, вместо того чтобы срочно сообщить об этом руководящему комитету,, торчит на кухне и варит бобы, — упрекали меня товарищи.

— Почему молчишь ты, Эдуардо? Ты наш руководитель, объясни, что нам делать?

— Я думаю, надо дождаться директора и уговорить его изменить свое решение.

В это время в зал вошел директор. Эдуардо поднялся ему навстречу.

— Товарищ Степан, ты знаешь,, как мы к тебе относимся. Во имя нашей дружбы верни официанток на работу.

Степан Афанасьевич взял поднос я продемонстрировал на практике преимущества самообслуживания. Мы внимательно наблюдали за каждым его движением. Однако когда директор закончил, реакция была противоположной той, на которую он рассчитывал.

— Мы не притронемся к пище, пока не вернутся девушки.

Степан Афанасьевич с грустью посмотрел на пустые столы. Он позвал своего помощника и что-то шепнул ему на ухо. Тот пообещал вернуться минут через десять.

— Я помню, как тяжело было нашей семье, когда уволили отца, — сказал Эдуардо. — Он долго искал работу, а мы голодали.

Но в это время появился помощник Степана с кипой газет. Он разложил их на столах четвертой страницей вверх. Мы с удивлением и интересом перечитывали объявления с многочисленными приглашениями на работу. Тогда директор добавил:

— Перес, Хосе, вы знаете, где живут девчата? Ну-ка, сгоняйте!

Это предложение понравилось всем, и директора бурно поддержали.

Спустя некоторое время пришли взволнованные виновницы переполоха и тут же обратились к нам с призывом:

— Ох, какие вы неразумные, ребята! Что же вы не кушаете? Мы же сами попросили директора нас уволить: решили поступить в пищевой техникум. А директор, чтобы не искать новых официанток, ввел в столовой самообслуживание.

Такое вступление смутило даже самых стойких.

Бывшие официантки засуетились около столиков.

— Так уж и быть: угостим вас обедом напоследок.

Но удержать ребят на местах уже нельзя было никакими словами.

— Нет, нет, мы сами! — отвечали они.

И у столика с подносами моментально образовалась очередь.

— У нас в Руставском училище то

14