Вокруг света 1965-03, страница 16

ОСТРОВ БЕЗМОЛВНОГО ОТЧАЯНИЯ

3 десь не найдешь ни одного уголка, откуда бы не было видно и слышно моря Свист ветра, шум прибоя, тоскливый крик чаек и затяжные долгие туманы. Впечатление, что ты выброшен на одинокую скалу среди моря. Открытки, выпущенные французским департаментом почт, подтверждают это: «Оэдик — остров, стоящий на якоре среди океана».

Самый изолированный из островов Франции лежит у юго-западного побережья полуострова Бретань. Пассажир, плывущий на корабле по океану, чувствовал бы одиночество в меньшей степени, чем его чувствует человек на Оэдике.

Здесь нет гавани, только дамба, сильно потрепанная бурей. Узкие тропинки тяну1ся к берегу от ряда нищих домиков. Их окна обращены на юг, чтобы не упустить скупые солнечные лучи, пробившиеся сквозь туман. Узкая дверь ведет внутрь этих жилищ. За ней темный чулан, тесная кухня и одна-единственная комната.

На Оэдике нет ни мясной лавки, ни булочной, ни бакалеи, ни больницы, ни... Словом, легче сказать, что есть на Оэдике. Это одна «универсальная» лавка, принадлежащая монахине. сельская харчевня, владелец которой тоже «универсал» — он же и шофер такси и почтальон.

Декабрь на Оэдике — это «миз дю» — черный месяц. Идут дожди, воет ветер, брызги волн летят чуть ли не на середину остроза Это сезон дождей, туманов и частых бурь. В декабре сторожа надолго гасят маяки, освещающие берег, прекращается ссобщение с континентом.

Рано утром, когда еще стоит непроглядная темень, по тропке, ведущей к колоколу, идет суровая молчаливая старуха. Это Мари-Нани — «хранитель времени». Колокольным звоном во тьме она возвещает начало дня.

С утра идет дождь, дует ветер. Монахини молятся. Кюре, которого здесь

зовут ректором, снимает сутану и отправляется в мэрию, где он по совместительству работает секретарем. Мужчины, если они из-за шторма не вышли в море, собираются в «кафе» и до одури ьграют в «корову». Это довольно странная карточная игра, где каждый ход сопровождается шутовской гримасой игрока. До появления телевидения «корова» была единственным развлечением на острове И так день за днем...

— Нам, островитянам, нелегко жить, — говорит кюре. — Половину заработка рыбаку дают креветки. В прошлое году стояли небывалые холода и почти все креветки погибли. В этом году уловы опять малы — десятая часть того, что давали предыдущие годы. Это уже полная нищета! Кроме того, дело осложняется тем. что у нас нет настоящего порта. Дамбы разрушены октябрьскими штормами, и настоящие суда не рискуют заходить на остров. Люди бегут с Оэдика...

Да, люди бегут с острова! В начале века Оэдик населяло более шестисот человек. Тридцать лет назад здесь жило 416 человек, теперь вдвое меньше. Сорок рыбацких семей. Прежде островитяне возделывали пшеницу и рожь, разводили скот. Теперь ни у кого не доходят руки до своего хозяйства — вся надежда на море.

— А оно неласково к нам, — говорит кюре. — Мы слишком бедны. У рыбаков нет никакого оборудования для лова — лишь старые снасти да ветхие суденышки. Вот рыбаки и вербуются в матросы, покидают остров. Если бы у нас был порт! Но кто нам его построит? О нас забыл весь мир, — с горечью добавляет он.

...Мы покидали остров, как люди, случайно раскрывшие невеселую страничку чужой жизни.

ЛУИ К А Р О

СПЕЦИФИКА СЛУЖБЫ

(Окончание. Начало на стр. 6)

— Легких не бывает, — сердито ответил капитан.

Купер покачал головой.

— Этот был хуже всех на моей памяти. Двигатели...

— Простите меня, Купер, — вступил капитан. — Но на этот раз все было правдой. Мы действительно везли лекарства. Здесь в самом деле эпидемия. И мой корабль оказался единственным. Я хотел поставить его на капитальный ремонт, да время не позволило.

Купер кивнул.

— Припоминаю, — сказал он. Он с трудом поднялся на ноги

и посмотрел в окно на холодный.

недобрый, чужой марсианский ландшафт.

— Я ни за что не справился бы, — решительно сказал он, — если бы не внушение.

Он повернулся к врачу.

— Когда-нибудь мы сможем обходиться без этого?

Врач кивнул.

— Несомненно. Когда корабли станут надежнее. И человек лучше свыкнется с космическими путешествиями.

— Эта ностальгия, уж больно она душу выматывает.

— Другого выхода нет, — сказал врач. — У нас не было бы ни одного космонавта, если бы они каждый раз не летели домой.

— Это верно, — согласился капитан. — Никто, и я не исключение, не смог бы выдержать таких передряг ради однме те^^э денег.

Купер глядел в окно на песчаные ландшафты Марса, и его ки

нуло в дрожь. Более унылого места...

«Что за идиотизм мотаться в космосе, — сказал он себе, — когда дома такая жена, как Дорис, и двое детей». Ему вдруг безумно захотелось увидеть их.

Знакомые симптомы. Снова ностальгия, на сей раз тоска по Земле.

Врач достал из тумбы стола бутылку и щедрой рукой наполнил три стопки.

— Примите-ка вот это теперь, — сказал он, — и забудем обо всем.

— Как будто мы можем что-ли-бо помнить, — усмехнулся Купер.

— В конце концов, — сказал капитан с неестественной веселостью, — надо уметь видеть вещи в правильной перспективе. Речь идет всего-навсего о специфике нашей службы.

Перевод с английского JI. ЖДАНОВА