Вокруг света 1965-03, страница 21

В скромном зале, отведенном под экспонаты, выставлены ружья, дорожные вещи, карты, которыми пользовался Ливингстон. Письма исследователя (здесь хранятся подлинники) кричат об ужасах работорговли, полны призывов покончить с ней.

Отдельные вещи, письма, книги, зарисовки, принадлежащие замечательному гуманисту, выставлены также на Занзибаре, в Дар-эс-Саламе и многих других городах Африки. Но английские власти так и не создали настоящего музея, который бы достойно увековечил подвиг Давида Ливингстона. Видимо, был «резон» в такой невнимательности английских управителей Танганьики к памяти соотечественника: материалы доктора Ливингстона, собранные воедино, служили бы явным обвинением колониальной политике...

В Уджиджи сохранились два манговых дерева, под которыми любил сидеть Ливингстон. Здесь состоялась его встреча с неизвестным дотоле миру сотрудником «Нью-Йорк геральд» Генри Мортоном Стэнли. Теперь на этом месте воздвигнут обелиск — на нем высечены слова: «Давид Ливингстон. Под манговым деревом, которое стояло здесь, Г енри М. Стэнли встретил Давида Ливингстона 10 ноября 1871 г.».

Ливингстон не мог знать, с какими целями пришел в Африку Стэнли. Он не мог предвидеть, что исследования тропической Африки, которые предпринял Стэнли, приведут к созданию так называемого Свободного государства Конго, ставшего бельгийской колонией. Идеалист и мечтатель, Ливингстон видел — хотел видеть — в этом разведчике колониализма продолжателя своей миссии. Да и сам Стэнли, отправляясь на Африканский континент, всячески старался заверить весь мир в том, что он продолжатель дела Ливингстона.

Но... «детвми белого доктора» называли себя многие авантюристы и захватчики, хлынувшие на вновь исследованные земли. Это имя позволяло им беспрепятственно обманывать африканцев, беззаветно любивших своего защитника* и друга.

Когда умер Ливингстон, племя макололо объявило траур Набальзамировав тело, африканцы на руках донесли его до океана, в Багамойо, чтобы отправить в Европу. Подобной процессии в Африке не видели никогда, такой почести не удостаивался никто. Это уже стало легендой.

— Мужчины никогда не плачут. Плачут лишь маленькие дети. Последний раз мужчины плакали, когда несли тело Ливингстона.

Багамойо! Багамойо!

В 1889 году сюда же пришел Стэнли после своего последнего похода. Багамойо для него было не более как «пунктом отправления». Кровавый след оставил Стэнли на африканской земле — по протоптанной тропе хлынули на континент отряды колонизаторов, жадных до чужих земель и чужих богатств.

Н. ХОХЛОВ

СПОР, РЕШЕННЫЙ ВРЕМЕНЕМ

н а берегу озера Танганьика стоит огромный валун, на котором выбиты рядом имена Ливингстона и Стэнли — здесь проходил маршрут их совместного путешествия. По одной тропе шли два совершенно разных человека:

— исследователь-гуманист, защитник равноправия рас, яростный противник рабства и угнетения, сторонник общения с африканцами на основе справедливой торговли — Ливингстон;

— расист, делец, не брезгующий никакими методами для достижения своей цели — порабощения Африки, — Стэнли.

Беседы между Ливингстоном и Стэнли, которую мы предлагаем читателям, не было в действительности. Но нет сомнения, она могла состояться, ибо все высказывания взя-Гы из их дневников и записок...

СТЭНЛИ: Мне случалось на протяжении девятисот километров прогнать стада до трехсот голов рогатого скота, и это было гораздо легче, нежели провести такое же количество чернокожих.

У зверей бывает инстинкт, но эти люди не одарены, по-видимому, ни инстинктом, ни разумом, ни понятием, ни памятью.

ЛИВИНГСТОН: Рабовладельцы не видят в рабах людей и говорят о них как о «собачьей породе». А между тем туземцы проявляют необычайную остроту и смышленость.

Когда я познакомился с чернокожими людьми настолько близко, что, глядя на лица, забывал о цвете кожи, то я был поражен полным сходством некоторых туземцев с известными нашими европейскими знаменитостями.

Время от времени в этих местах, так же как и в нашей стране, появляются люди высокого ума.

Я сделал много открытий, но самое главное из этих открытий заключалось в том, что я открыл хорошие качества у тех людей, которые цивилизованными людьми считались племенами, стоящими на низкой ступени культуры.

СТЭНЛИ: Они настолько корыстны, что совершенно неспособны оценить великодушный поступок. Из целого миллиона человек едва ли бывает хоть один, для которого сообразоваться со своим собственным обещанием не казалось бы труднейшим подвигом.

ЛИВИНГСТОН: Однажды взявшись за дело, они считают уже долгом чести упорно добиваться своего. Их правдивость в отношениях друг к другу достойна замечания. Ложь является чувствительным преступлением против всего общества.

2*

19