Вокруг света 1965-12, страница 17

ки, а в руке сачок. Издали никак не угадываю среди них Симакова. Солнце светит в лицо, море рябит, играет в стеклах очков. Разуваюсь, закатываю брюки, вхожу в море. Вода кажется ледяной, перехватывает дыхание, и ноют кости.

— Сами пришли! Молодец, дяденька! — хвалит Симаков.

Он давно приметил меня, но нарочно не подавал знаков, дожидаясь, решусь ли я сам.

— Вот они, моллюски, — мальчик достает из кармана горстку двустворчатых ракушек.

Моллюски присасываются к волнорезам, а когда мы их отдираем, сразу захлопывают створки раковин. Наконец мальчик говорит, что этого вполне хватит.

Симаков подходит к одной из свай, смотрит в проем пирса и сообщает:

— Толстый чешет брюхо...

Тут, у сваи, в проем пирса

мальчик спускает леску с крючком и грузилом. На крючок насажен моллюск из свежей, раскрытой ножом раковины. Поплавка нет, и мальчик равномерно подергивает палец. Вскоре он вытаскивает леску и показывает мне пустой крючок.

— Петух так хитро объедает моллюска, что его не сразу подцепишь, — говорит мальчик.

Теперь и для меня находится дело — раскрываю раковины и выковыриваю розовых слизистых моллюсков. Мы скормили их не одну дюжину, и целое стадо неведомых мне петухов полакомилось вдоволь, но ни один не попался на крючок. Я нетерпеливо переступаю, а Симакова не покидает хладнокровие. Мальчик преспокойно поднимает пустой крючок, насаживает на него все новых и новых моллюсков.

И вдруг он необыкновенно резко, высоко выбрасывает руку с леской, чуть не сбив мне очки. Симаков выбирает леску быстро, попеременно левой и правой рукой. Рыба тяжелая и сильная, так что леска натягивается струной, врезаясь в кожу ладоней.

А когда рыба оказалась на пирсе, все охнули — и я и любопытные, собравшиеся вокруг нас. Петух раскрашен в самые неожиданные яркие краски, весь переливается, как радуга, от красных с синими, зелеными полосами широких растопыренных плавников до самых темных густых тонов на спине. Каждая

Рисунки В. КОРОВИНА

чешуйка петуха искрится на солнце.

Симаков говорит мне:

— У нас петуха не едят...

Он нагибается и выпускает петуха в море. Красавец сильно отталкивается крыльями и уходит в свое донное царство, став на какую-то малую долю мудрее » опытнее.

Остаток дня я провожу в радостном возбуждении. Теперь я совсем по-иному вижу море!

Вечером ко мне в номер заглядывает сосед Бочков. Я вижу его» азартные бегающие глазки.

— Слышал, вы удачно рыбачите! — он жмурится. — Говорят, зимой крепко тут ставриду полавливают. Сами солят, вялят. Лучшая закусочка-

Бочков даже слюну проглотил.

— Сегодня мы петуха ловили.

— Ну-у, а его как же: жарят или тоже вялят?..

— Да никак. Просто он красный, и зеленый, и золотой, и какой хотите, и к тому же поет!

Бочков озадаченно на меня смотрит, а потом заговорщически шепчет:

— За мальчишку этого местного покрепче держитесь! Он все хитрости на рыбу знает... Как за ставридкой с ним соберетесь, вы и мне моргните.

На другой день Симаков загадочно и торжественно говорит:

— Доставайте спиннинг. В воскресенье будет катер. В открытое море уйдем. Насадку я сделаю. Только достаньте спиннинг...

Я мчусь к нашей «культурнице», умоляю дать спиннинг, а она говорит, что два последних взял Бочков. Со всех ног — к Бочкову.

— А-а, пожалуйста. За спиннингом? — Бочков хитро щурит глазки. — Я и брал-то в расчете на вас... Когда идем?

— В воскресенье, — выдавливаю из себя.

Катер должен отчалить в семь утра. Но на пирсе толпа рыба-ков-любителей. У всех только и-разговору, что о ставридке. Показывают друг другу снасти, особенно интересуются намотанными на картонки насадками с цветными усиками у крючков. Тут и Бочков топчется, никак не решится, какую насадку купить — и эту ему хочется и другую. Почему-то волнение передается и мне. Как только один рыбак предлагает насадку, я сразу ее покупаю.

— Не важнетткая, — слышу сзади голос Симакова. — Вот возьмите. Для вас делал...

15