Вокруг света 1966-01, страница 77

Маркус. Он устало вздохнул, будто говоря, что слишком многим ему приходится заниматься, слишком многое приходится устраивать, слишком многим приходится мстить... Он шепнул: — Так что вы позвоните сейчас в участок и прикажите им стрелять без предупреждения. А я уж о вас позабочусь.

— Я не совсем понимаю, как я...

Старческие руки нетерпеливо шевельнулись: сколько всего приходится устраивать!

— Послушайте. Я никогда не обещаю ничего, за что бы я не брал на себя ответственность. В десяти милях отсюда находится учебный лагерь. Я могу устроить так, что как только начнется война, вы будете назначены начальником лагеря в чине полковника.

— А полковник Бэнкс?

— Он будет переведен.

— Вы имеете в виду, если я позвоню?

— Нет, я имею в виду, если все получится.

— Если человек умрет?

— Он никому не нужен. Молодой негодяй. Нет причин колебаться. Выпейте еще портвейну.

Главный констебль протянул руку к графину. Он думал, но с меньшей сладостью, чем ожидал; «Полковник Калкин», — но он не мог не думать и о другом. Он был сентиментальным человеком средних лет. Он вспомнил, как добился назначения. Это было устроено, разумеется, так же, как будет устроено назначение в учебный лагерь, но он тут же вспомнил чувство гордости, овладевшее им оттого, что он возглавляет одно из лучших полицейских управлений в стране.

— Нет, уж лучше я не буду больше пить портвейна, — сказал он извиняющимся тоном. — Плохо пить перед сном, да и моя жена...

— Ну, полковник, — мигнув старческими глазами, сказал сэр Маркус, — вы можете на меня во всем рассчитывать.

— Хотел бы я... — сказал Калкин, — мне хотелось бы сделать вам приятное, сэр Маркус. Но я не вижу путей...

— Об этом никто не узнает.

— Я не думаю, что они послушаются меня.

— Вы хотите сказать, что, несмотря на ваше положение, вы не имеете никакой власти?

Он говорил с изумлением человека, который всегда заботился о том, чтобы иметь власть даже над самым младшим из своих подчиненных.

— Мне так хотелось бы сделать приятное для вас.

— Вот телефон, — сказал сэр Маркус. — В любом случае вы можете использовать ваше влияние. Я никогда не прошу от человека большего, чем он может сделать.

— Они хорошие парни. Я часто захожу вечерком на участок и пропускаю рюмочку. Они сообразительные. Сообразительнее не найдешь. Они его возьмут. Не бойтесь, сэр Маркус.

— Вы хотите сказать, мертвым?

— Живым или мертвым. Они не дадут ему убежать. Они хорошие парни.

— Но он должен быть мертв, — сказал сэр Маркус.

Он чихнул. Глубокий вдох совершенно истощил его. Он снова откинулся, часто дыша.

— Я не могу просить их, сэр Маркус, об этом, не могу, Ведь это же похоже на убийство.

— Чепуха.

— Эти вечера с парнями для меня много значат. А я не смогу больше к ним ходить после

этого. Лучше уж я останусь, где я есть. Или меня назначат в трибунал. Пока есть войны, будут и дезертиры.

— Для вас не будет никакого назначения, — сказал сэр Маркус. — Я об этом позабочусь. Я могу устроить и так, что вы больше не будете главным констеблем. Позабочусь и о вас и о Пайкере.

Он странно присвистнул носом. Он был слишком стар, чтобы смеяться, чтобы использовать так непроизводительно свои легкие.

— Давайте выпейте еще рюмочку.

— Нет, я думаю, не стоит. Послушайте, сэр Маркус, я пришлю детективов к вам в контору. Они будут охранять мистера Дейвиса.

— Не подумайте, что я забочусь о мистере Дейвисе, — сказал сэр Маркус. — Вызовите моего шофера.

— Мне так хотелось помочь вам, сэр Маркус. Вы не желаете присоединиться к дамам?

— Нет, нет, — прошептал сэр Маркус, — только не с этой собакой. Если вы передумаете сегодня, можете мне позвонить. Я не собираюсь спать.

Пришлось помочь ему подняться и подать трость.

4

Сэр Маркус со своим лакеем, который был и опытным медицинским братом, жил на верхнем этаже большого здания Миддленд Стил. Это был его единственный дом. В Лондоне он останавливался в «Клэридже», в Каннах — в «Ритце». Лакей встретил его у порога здания с креслом на колесиках, вкатил его в лифт, а потом по коридору — в кабинет. Температура в комнате поддерживалась на нужном уровне, телетайп негромко потрескивал у письменного стола. Шторы не были опущены, через широкие двойные окна было видно ночное небо, раскинувшееся над Ноттвичем, исчерченное лучами прожекторов с аэродрома в Хэнлоу.

— Можете ложиться, Моллисон. Я не буду спать. — Сэр Маркус мало спал. В недолгое время, которое ему осталось жить, нескольких часов сна было достаточно. Да ему и не требовался сон. Не было физического напряжения, вызывающего его. Он начал читать бумаги на столе, затем ленту телетайпа. Он прочел о приготовлениях к газовой тревоге. Все клерки, работающие внизу, которым придется выходить наружу, уже получили противогазы. Сирены должны завыть почти сразу после начала рабочего дня. Работники транспорта, водители грузовиков, курьеры наденут маски немедленно, как только приступят к работе.

Сэр Маркус читал телетайпную ленту. Акции оружейных компаний росли в цене, росла и сталь. То, что английское правительство закрыло экспортные лицензии, ровным счетом ничего не значило: страна сама поглощала больше оружия, чем когда бы то ни было. У сэра Маркуса было много друзей в разных странах, он виделся с ними регулярно в Каннах или на яхте у Родоса: он был близким другом миссис Кранбейм. Сейчас было невозможно экспортировать оружие, но можно экспортировать никель и другие металлы, необходимые вооружающимся странам. И даже когда война будет объявлена, английское правительство не запретит экспорт никеля в Швейцарию или другую нейтральную страну, если потребности Великобритании будут удовлетворены. Будущее представлялось в розовом свете, ибо вы полностью могли положиться на слова миссис Кранбейм. Ее

75