Вокруг света 1966-05, страница 66

Ведь «физкультурить» можно и около дома, можно и ограничиться простой гигиенической зарядкой. Почему же нас тянет в горы? Там ведь трудно и опасно... А может быть, именно поэтому?

Когда мы, товарищи по походу, встречаемся изредка в Москве, то говорим:

— А помнишь?..

Мы стали богаче. Нам есть что вспомнить. * * *

«Умный в гору не пойдет,

Умный гору обойдет...»

Человек, кажется, только то и делает, что стремится «обойти гору». Все меньше он приспосабливается к окружающей природе, все больше «кроит ее на себя».

Но не подстерегает ли нас тут опасность? Может быть, не знающая азарий, все более надежная техника вытеснит постепенно из нашей жизни элементарные трудности, ¹ опасности, сделает ненужными такие качества, как ловкость, смелость, самоотверженность, находчивость, воля в достижении дели?

Видимо, такие опасения безосновательны. Сама жизнь их опровергает. Давно изобретен пароход, но вот человек отправляется через океан, подобно своему пращуру, на плоту. Это проверка научной гипотезы, но это и испытание физических возможностей человека. Человек опускается на морское дно не только в батискафе, но и с аквалангом; пешком забирается на высочайшие вершины Земли, хотя мог бы комфортабельно пролететь над ними на самолете. Ничто человеческое не чуждо человеку XX века. А потому с развитием цивилизации человек становится все крепче. И все новые туристские маршруты совершенно не случайны в наши дни.

Я люблю в туристах настойчивость, большую эрудицию, знание до тонкостей своего дела.,Путь их начинается не от конечной станции железной дороги, а задолго до того, в чинном зале большой библиотеки. Турист намечает свою маленькую америку и не успокаивается до тех пор, пока не откроет ее для себя.

Когда турист, сойдя с поезда, навьючивает на спину рюкзак, он, по сути, уже финиширует. Это последние сотни километров пути, которые ему предстоит пройти. Дорога его начиналась значительно раньше. Долгие месяцы, а иногда и годы уходят на выяснение точного маршрута, опрос людей, побывавших в близлежащих местах, подбор снаряжения. Сотни мелочей надо предусмотреть, десятки раз представить мысленно весь маршрут, чтобы твердо, уверенно идти, а то и вести людей по тропе или даже без тропы. В горах, в тундре нет перекрестков с любезными милиционерами и в непогоду там не спрячешься в ближайший подъезд.

А умный тем не менее идет в горы.

Третий день кружит над тундрой Полярного Урала снег, заметает следы зверья. Пурга. Третий день сидят в вырытой в снегу пещере туристы, привалившись спинами друг к другу. Относительный уют: на полу — пенопласт, ладно сложены рюкзаки. На них сидят. Ноги греются в спальных мешках. Где-то здесь — может быгь, как смеются туристы, под одним из рюкзаков — проходит Полярный круг.

День, ночь, снова день... Впрочем, все это условно. Скудное свечение полярного дня из-под снега не разглядишь. Из пещеры наверх выходят, разгребая ру

ками снег, точно выныривая на поверхность. Тут же возвращаются, растирают обожженные ветром щеки, сбивают с одежды ледяные струпья.

Задыхаясь, потрескивая, горит свеча. Потом гаснет. Лица людей смутно белеют сквозь выдохнутый водяной пар. Все мокро — одежда, рюкзаки; спальные мешки. В печурке сожгли нарту и запасную лыжу.

Но люди еще думают идти вперед. Только бы кончилась пурга. Совсем уже недалеко таинственная граница двух континентов. Таинственная потому, что прежде только одной группе удалось пересечь Урал из Европы в Азию севернее шестьдесят шестой параллели. И гора Пай-Ер на ледяном стыке континентов — огромная каменная пирамида — ожидает своих покорителей.

Утром четвертого дня пурга стихает. В путь? Но куда? Осунувшиеся, обросшие люди смотрят на руководителя похода Евгения Иванова. Он медлит. Он уже знает, что скажет остальным, но выговорить это трудно...

Отвлечемся на минуту. Я отлично знаю, что переход к Пай-Еру — не открытие Америки и московский инженер Евгений Иванов не Колумб. Скажем прямо, ему легче, чем великому генуэзцу. И люди его надежнее. Не бунтуют. Не грозят вздернуть на воткнутой в снег лыже. Некоторые предлагают даже идти вперед.

Вперед?.. Евгений сидит, наклонив голову, не глядит на друзей, думает о каждом... Если приказать: вперед — все пойдут. И не будут зряшными ночи, проведенные в Москве над картами, книгами, дни, потраченные на всевозможные обсуждения, медосмотры, маршрутные комиссии. А главное: всегда приятней знать, что ты не отступил, шел до конца... В том-то и дело, что до конца. Кто-нибудь не вернется. В себе Иванов, турист-перворазрядник, уверен. Но их восемь, а впереди самое трудное... Продуктов осталось только на неделю, керосина — всего два литра. За неделю измученным снежным пленом людям маршрут не пройти. Если даже растянуть оставшийся запас продуктов, все равно максимум через восемь дней туристам надо выбраться к людям, дать о себе знать. Иначе по прошествии этого контрольного срока на розыски затерявшейся группы будут брошены оленьи упряжки, вертолеты.

Иванов поднимает голову.

— Будем идти назад, к лесу. Приказать идти вперед — величайшая глупость, которую я не простил бы себе никогда.

Казалось, пик Пай-Ер усмехался нам в спину, — рассказывал потом Иванов. — И мы отлично запомнили эту ехидную улыбку.

Для группы Иванова покорение Полярного Урала было не только вопросом престижа. Цель ставилась шире, благороднее. Люди хотели пробить новую трассу туристских путешествий для других групп. Значит, надо выяснить метеорологические условия по району, где до них зимой почти никто не был, определить, каким должно быть снаряжение, как обогревать палатку, предохранять ее от обледенения. Здесь мало было довериться чужому опыту или своей интуиции — советовались в лабораториях. Использовали технические знания, полученные в цехах и институтских аудиториях. Снова представляется в уме тяжкий путь, привалы, ночевки, десятки ледовых ночевок... Все ли учтено? Издалека, почти с края земли манил ехидно-бездушный Пай-Ер.

64