Вокруг света 1967-12, страница 38

Древние источники говорят, что однажды, во время похода, на Александра напал лев. Александр едва успел выхватить меч, но к нему на помошь поспешил его друг, военачальник Кратер. По-видимому, именно этот эпизод запечатлен на мозаике. Александр слева, ибо на голове юноши — убор, который имели право носить только македонские цари.

Скорее всего и другая мозаика, изображающая бога вина и плодородия Диониса верхом на пантере, тоже посвящена Александру. Известно, что. находясь в зените своей славы, Александр потребовал от жителей всех покоренных городов воздать ему 'божеские почести. И правители Афин, которые были тогда в полной зависимости от Македонии, возвели его в «ранг» Яиониса. Эти две мозаики, украшавшие пол одного из дворцов Пеллы. созданы в конце IV века до нашей эры, как предполагают ученые, уже после смерти Александра.

властно являл свой лик любому, кто вырос под крылом Александра.

Он, Гносий, долго жил в Афинах, пышных, но скорбных. Он страстно любил их даже тогда, когда какая-то странная тень легла на блистательные мраморные

изваяния, когда те, суровые, спокойные, сдержанные и величественные — воплощение долга и олимпийской судьбы, — те, чей каменный лик говорил о гордом веке Перикла, расцвете, славе, победах, казались чужими среди суетных афинян. Изнеженные, бездумно вероломные, завороженные былым блеском, они слишком долго считали варварами других, хотя редко |^)кида\и свои стены. Афинский полис! Город — и государство, и мир, и космос. Все •— здесь, все — в одном, замкнутое

золотой цепью. Старые Афины, дрогнувшие перед персидскими воинами в кожаных панцирях, выстоявшие, но потерявшие святыни и ждущие нового удара. Афинское одиночество, афинский закат...

И север, север Пеллы и Македонии, Филиппа и Александра, тысячи всадников, поднимающих неотразимые копья-сариссы за общеэллинскую честь, северный ветер, освежающий от истомы и возвышающий дух. Варвары? Пусть просты воинственные и резкие лица. Пусть тот, кто не убил ни одного врага, носит в знак позора узду, а кто не доказал своего мужества на охоте, не возлежит со всеми на пиршествах. Но они свободные на своей золотой и плоской равнине, их руки тверды, а мысль ясна. Копья-сариссы обращены к востоку, стройные македонские фаланги уже за Геллеспонтом, и уже пройден Граник, где персы узнали македонский меч, и вот