Вокруг света 1968-02, страница 69

Догадки? Да. Но это было все, что им оставалось делать. Нужно было поставить себя на место того человека и думать так же, как думал он. Все остальное зависело от патрулей, сотен полицейских, рассеянных теперь по всем уголкам Парижа, и, наконец, от удачи.

— Минуточку, инспектор... К тому времени мальчик, возможно, уже знал, что его отец не убийца.

— Каким образом?

— Мадам Файе потеряла много крови. Если бы убийцей был его отец, кровь успела бы подсохнуть. Ведь с трго момента, когда Франсуа видел его в комнате, прошло девять часов...

— Он узнал, кто это сделал, — Лубэ или кто-то другой, когда выходил из дома мадам Файе. Лубэ не знал, видел ли его мальчик в комнате. Франсуа, наверное, испугался и пустился наутек...

На этот раз его перебил отец мальчика.

— Нет. Он не убежал, если ему было известно, что объявлена большая награда. Что я потерял работу. Не убежал, если он видел, что я пошел к старухе брать в долг.

Инспектор и Андрэ Лекёр переглянулись. Они должны были признать, что Оливье прав, и это вселило в них страх за ребенка.

Нет, необходимо было нарисовать эту картину иначе. Темная, безлюдная улица в отдаленном квартале Парижа за два часа до рассвета.

И этот бывший полицейский, одержимый чувством обиды и недовольства, который только что убил свою девятую жертву, чтобы отомстить за себя обществу, которое изгнало его, чтобы доказать самому себе, что он все еще достаточно умен и осторожен и может бросить вызов всей полиции, а в сущности, и всему миру.

Был ли он снова пьян? В такую ночь, когда бары были открыты дольше, чем обычно, он, без сомнения, выпил больше, чем всегда. И что увидели на той темной, безлюдной улице его выпученные, воспламененные алкоголем глаза? Маленького мальчишку, первого, кто узнал, что убийца — это он...

— Хотел бы я знать, есть ли у него оружие, — вздохнул инспектор.

Жанвье тотчас же ответил:

— Я спросил его жену. Похоже, что он всегда носит его с собой — автоматический пистолет, но только незаряженный.

— Откуда она знает, что незаряженный?

— Несколько раз, упившись больше обычного, он кидался на нее, угрожал пистолетом. После этого она вынула и спрятала патроны, а ему сказала, что и незаряженного вполне хватит, чтобы пугать людей, а стрелять не обязательно.

Где теперь эти двое? Странная дуэль, в которой на стороне взрослого была сила, а на стороне ребенка — скорость.

Мальчик мог быть сильно испуган, но им руководило нечто способное отодвинуть страх на задний план: награда за поимку убийцы, которая должна была положить конец унижениям отца.

Когда люди, томящиеся ожиданием в префектуре, дошли до этого в своих рассуждениях, больше им, в сущности, и не о чем было говорить. Они сидели, разглядывая план улиц, а воображение рисовало им ночной Париж и ребенка, который, соблюдая приличную дистанцию, неотступно по пятам преследовал взрослого мужчину. На улицах не было никого, кто мог бы угрожать одному и помочь другому. Доставал ли Лубэ свой пистолет, пытаясь отогнать от себя мальчика?

Когда город проснулся и люди стали выходить на улицы, что мог предпринять мальчик? Мог ли он кинуться к первому встречному и закричать: «Убийство!»

— Конечно, — медленно сказал Сэлар, — ведь он шел позади Лубэ.

— А я в свое время рассказал мальчику о системе сигнальных телефонов, — вставил Андрэ Лекёр.

Маленькие крестики в блокноте пробудились к жизни. То, что вначале было загадочным, стало теперь почти простым. Простым, но трагичным.

Мальчик рисковал своей жизнью, чтобы спасти отца. Слезы медленно бежали по лицу Оливье. Он и не пытался их скрыть.

Инспектор был погружен в глубокое раздумье.

— Какова бы ни была причина, — прошептал он, — я полагаю, теперь они шагают вместе.

В тот же самый момент на стене зажглась лампочка. Словно зная, что это зовут его, Лекёр ответил вместо Бедо.

— Да. Я так и думал...

— Это насчет тех двух апельсинов, — сказал он инспектору. — Они нашли какого-то маленького

араба, он спал в ,зале ожидания третьего класса на Северном вокзале. Апельсины все еще были у него в карманах. Он убежал из дому, потому что отец его колотил.

— Ты думаешь, что Биба... уже нет?

— Если бы он был мертв, Лубэ вернулся бы домой, потому что ему больше нечего было бы бояться.

Значит, где-то в залитом солнцем Париже, где семьи прогуливались по бульварам, наслаждаясь свежим воздухом, еще продолжалась борьба.

Яснб, что Франсуа шел теперь след в след за своей добычей, потому что боялся потерять Лубэ в уличной толкотне. Но почему он не звал на помощь? Без сомнения, потому, что Лубэ пригрозил ему пистолетом. «Одно слово, мой мальчик, и я разряжу его в твой живот...»

Каждый из них преследовал свою цель: один хотел как-то отвязаться от ребенка, другой ждал момента, когда убийца потеряет бдительность и тогда он сможет поднять тревогу, прежде чем тот успеет выстрелить.

Речь шла о жизни и смерти.

— Лубэ вряд ли будет держаться центра города, где, к его неудовольствию, слишком много полицейских, которые к тому же знают его в лицо. Скорее всего от площади Звезды они направились в отдаленные и тихие районы Монмартра.

Половина третьего. Ели они что-