Вокруг света 1968-03, страница 59

Тогда я спросил шутя, знает ли он каждого на острове, и наш возница очень просто ответил, что знает. Это дает реальное представление о размерах страны.

Говорят, что на Бермудах мягкий и ровный климат, что здесь никогда не бывает ни снега, ни льда, и круглый год чувствуешь себя хорошо в весенней одежде. При нас в мае стояла восхитительная, прямо-таки летняя погода с пылающим солнцем, так что можно было ходить в самой тонкой одежде, но при этом все время дул бриз, и мы никогда не страдали от жары. Часам к четырем или пяти ртуть начинала падать, приходилось одеваться плотнее. Я выехал в Сент-Джордж утром в тончайшем полотне, а когда вернулся домой к пяти вечера, на мне было два пальто. Говорят, по ночам температура здесь всегда прохладная, бодрящая. Мы захватили с собой комариные сетки, и Преподобный жаловался, что комары сильно ему досаждают. Я часто слышал, как он шумно хлопает по этим воображаемым тварям с таким рвением, будто они настоящие. В мае на Бермудах нет комаров.

Лет семьдесят с лишним назад на Бермудах жил несколько месяцев поэт Томас Мур. Его послали сюда служить регистратором адмиралтейства. Мне не совсем ясно, каковы функции регистратора адмирал-^ тейства на Бермудах, но я думал, что на него возложена обязанность вести список всех родившихся здесь адмиралов. Я попытаюсь это выяснить. С адмиралами забот было мало, Муру здесь наскучило, и он уехал. Благоговейно хранимый сувенир, связанный с пребыванием Мура в здешних местах, все еще считается одним из сокровищ Бермудских

островов. У меня почему-то создалось смутное представление, что это кувшин, но мне неизменно что-то мешало при сделанных мною двадцати двух попытках осмотреть его. Но ничего, потом я узнал, что это всего лишь стул.

На Бермудах, конечно, есть несколько достопримечательностей, но их легко избежать. Это большое преимущество, в Европе им не воспользуешься. Бермуды — подходящее место для утомленного человека, желающего насладиться праздностью. Ничто его не потревожит. Глубокий мир и спокойствие пронизывают его до костей, дают ему душевный покой и усыпляют легионы чертенят, неустанно старающихся побелить его волосы. Многие американцы выезжают на Бермуды в начале марта и остаются там до тех пор, пока первые весенние недели не перестанут творить свои мерзости у них на родине.

Жители Бермуд надеются скоро иметь телеграфную связь с остальным миром. Но даже когда они дождутся этого проклятия, их край все равно будет хорошим местом для отдыха: на море кругом разбросано много очаровательных островков, где можно жить в безопасности от всякого вторжения. Почтальону с телеграммой пришлось бы плыть туда на лодке, и, когда он станет высаживаться на берег, его удобно убить.

Мы провели на Бермудах четыре дня — три ясных под открытым небом и один дождливый дома, отчаявшись найти яхту для морской прогулки. Но вот наш отдых закончился, мы опять сели на пароход и поплыли на родину.

Перевел с английского Г. БАБЕНЫШЕВ

Я устроился на передней скамье, поставив ноги на якорь. Качало все сильнее, и все чаще веера брызг накрывали лодку. Голубоватая дымка над озером к вечеру сгустилась, и силуэты возвышенностей, окружающих залив, расплылись в ней, почти утратив свои очертания.

На западе солнце окрасило небо в розовый цвет, а голубой туман стал серебристо-желтым, и розовое постепенно смешалось с серебристо-желтым, и весь горизонт на западе засветился внутренним спокойно-нежным светом.

Чем ниже опускалось солнце, тем жарче опаляли его невидимые лучи кроны деревьев и тем больше угля становилось на земле. А по воде все еще бежала к нам золотистая дорожка, и вспугнутые птицы, словно нарочно маскируясь, улетали от нас, придерживаясь этой самой дорожки и сразу же, при взлете, скрывались из глаз...

Со вчерашнего вечера меня мучает ощущение чего-то не-вспомненного. Мне кажется, что

минувший вечер был пережит мною дважды — не только вчера, но еще и несколько лет назад. Африканские впечатления — оглушающи, сквозь них трудно пробиться воспоминаниям, и только теперь, на заре, они достигают моего сознания.

Я вновь подумал о Байкале.

Это происходило действительно давно, лет двадцать тому назад. После сезона, проведенного в Саянах, мы выехали к южной оконечности Байкала и остановились на ночь в поселке Култук. День простоял пасмурный, но без дождя. Над Байкалом висели тяжелые тучи, но на горизонте они не соприкасались с водою, и между озером и небом алел неширокий зазор. Алая полоса постепенно поблекла, перейдя через розовый цвет в фиолетово-серый, и тогда от черных туч отделилась огромная рдяная капля солнца и упала в озеро. Капля растворилась в воде, и Байкал потух, как потухла вчера Ньяса.

Култук и Палм-Бич... Ничего между ними нет общего, и со

всем не похожи прибрежные африканские леса на сибирскую, в то время уже пожелтевшую тайгу. Или просто на мгновение похожими показались закаты?

Нет, географические ассоциации оказались сложнее.

В 1922 году наш выдающийся географ, человек энциклопедических знаний Лев Семенович Берг опубликовал такую статью: «Сравнение озера Байкал и Танганьики».

Он сравнивал их прежде всего по происхождению — они «дети» тех мучений, которые незримо переживает земной шар, «дети» катаклизмов, землетрясений... А Ньяса — родная сестра Танганьики, и вполне возможно представить себе такое исследование: «Ньяса и Байкал» — и продолжить его через Танганьику, через весь «ковш» Великих Африканских озер до озер и впадин Азии. Можно увязать воедино сложную жизнь Земли, еще более сложную жизнь человека, которая то ли в Азии, то ли в Африке начала свой путь по земному шару...

57