Вокруг света 1968-08, страница 13
— Время пришло, и мы переходим к политическому террору. Готовится ряд крупных одновременных диверсий. Времени остается мало. Но нам нужна помощь, нужны деньги... — Деньги у вас будут. Очень скоро. Может быть, завтра. — Подполковник посмотрел на часы, заторопился. — Мне пора, господа. Я прощаюсь, но ненадолго!.. Подполковник выразительно посмотрел на Сперанского. И Сперанский тотчас покинул комнату. — И еще мне поручено передать вам, — накидывая плащ, сказал подполковник собравшимся, — что приказом Май-Маевского вы все зачислены на должности в действующую армию. Заготовлена реляция главковерху Деникину о производстве вас в более высокие воинские чины и о награждении... Вернулся Викентий Павлович, доложил: — Все тихо. Можете идти. — Близок час нашей победы, господа! — сказал гость. Щелкнув каблуками, он поцеловал руку Сперанской, отвесил общий поклон. ...Мирон вышел ггервым. Постоял у калитки, прислушиваясь. Затем подал знак гостю и вышмыгнул на улицу. — На Большую Васильков-скую, — прошептал Мирону подполковник. Небо уже светлело, когда Мирон и подполковник Лебедев миновали «собачью балку» — огромный зловонный овраг — и вышли на Большую Васильков-скую. Сторожко оглянувшись по сторонам, скрылись в подъезде дома № 12. Второй этаж. Третий. Подполковник зажег электрический фонарь и пошарил лучом в темноте. Они увидели дверь, обитую клеенкой, на которой тускло отсвечивала медная табличка: Л. Б. ФЕДОТОВ. Мирон постучал: два частых, три с паузами удара. Вскоре из-за двери послышалось глухое: «Кто там?» — Лев Борисович? Откройте. От Михаила Александровича... Загремели засовы. Дверь открылась. Низко опустив керосиновую лампу, хозяин осветил гостей. Его лицо было в полутьме. Мирон вошел в коридор первым. Резко схватил руку хозяина, в которой тот держал зажженную лампу. С силой приподнял ее. Осветил лицо хозяина. И увидел совсем не то лицо, которое ожидал. Лампу держал Фролов... Чекист резко ударил Мирона ногой в живот. Зазвенело стекло. Покатилась по полу лампа. И погасла... Застучали торопливые шаги человека, сбегадощего по лестнице, — Руки вверх! — послышался звонкий голос снизу. И сразу вспыхнуло несколько карманных фонарей. Подполковник бросился вверх... Окончание следует ВОЗВРАЩАЛСЯ ДОМОЙ... Я понял тогда, что он не убежал, а просто вернулся к себе. Он не хотел играть* он хотел разделывать моржей. Тан-Богораз пишет, что в старину у чукчей были люди, не имевшие своего дома, семьи. Они переходили из стойбища в стойбище, где их хотя и кормили, но относились с пренебрежением, называя «праздноходящими». (Слово это поразило меня сходством с гомеровскими сочетаниями: «тяжкоогромные» копья, «светло-обутые» ахеяие, «вольнообъятые» острова — «праздноходящие» люди...) Может, и ребят моих смутило то, что мы пришли в Наукан просто так, «праздноходами», посмотреть место? Мне казалось, что они думают: «Ну вот, мы увидели тебя, Место, и теперь можно возвращаться домой...» Сколько раз я видел, как возвращаются домой, как спешат по вечерам из тундры упряжки, их плавный ход сюда, где еще светло, а за ними идет темнота. Или весной, когда в море еще много льда и далекие вельботы не отличишь от неподвижных льдин, но если присмотришься, увидишь тонкие, расходящиеся морщинки волн. Навстречу вельботам выходят люди, дети берут у охотников карабины и несут домой, а взрослые грузят пласты мяса на тракторные сани — моржа разделали по дороге к берегу, в море, а потом вытаскивают вельботы на узкую, еще не сорванную полосу припая. «В землю весло водрузи — ты окончил свое роковое, долгое странствие...» Вот так и мы возвращались тогда из Наукана — не в тот же, конечно, день, а переночевав, отдохнув, — и дул навстречу ветер со снегом: хоть и слабая, но застала нас пурга. Тут я и вспомнил фразу про Одиссея, шел, повторяя ее, — и вдруг понял, что, если бы я и не перебил тогда Агранаута, он все равно не сказал бы дальше. Потому что дальше и не надо, потому что этим сказано все: когда Одиссей возвращался домой, его застигла пурга. Когда Одиссей возвращался домой. Б. ВАСИЛЕВСКИЙ, по с. Уэлен 11 |
