Вокруг света 1968-08, страница 68

I

ему повстречались три монашки, прохаживавшиеся гуськом. Он сказал Кальво, что выступать отказывается, на это Кальво ответил: «Тогда тебе не бывать моим зятем. Неужели ты хочешь осрамить меня перед всем честным народом? Или, может, мне убить еще и твоего быка? Но все это доставляет мне не больше удовольствия, чем тебе». После таких речей Брончито обещал не увиливать от боя. Ну, а тот пикадор остался цел и невредим, с ними никогда ничего не случается. Тореро отогнали быка, а служители подняли лошадь на ноги, и, как потом выяснилось, она не так уж сильно пострадала. Тем временем пикадоры исправно делали свое дело; не отставали от них и бандерильеры. А Брончито дрожал. Он проделал несколько жалких пасов, держась от быка как можно дальше, а потом вознес молитву святой деве — хранительнице матадоров, которая отгоняет быка своим голубым плащом.

И вот, когда бык стоял, растопырив ноги, так что Брончито было очень удобно его прикончить, он это и сделал, заколов его с одного удара. Зрители были возмущены — он совсем не раздразнил быка, а они платят деньги за то, чтобы увидеть именно это зрелище.

Третий бык предназначался для Кальво, который разошелся, так как был зол на Брончито. Он проделал с дюжину красивых пасов, высоких и низких, а также вероник и рекорте, и они страшно понравились всем, кроме сеньора Колома — ведь тот знавал великого Лаланда, который был непревзойденным мастером всяких приемов и даже многие из них усовершенствовал. По его словам, у Кальво они были какие-то судорожные и бездарные, хотя в газете он этого, конечно, не напишет. В конце концов Кальво свалил быка и был награжден его ушами. Главный служитель преподнес Кальво и хвост, но губернатор жестом дал знать, что достаточно одних ушей, а служителя оштрафовали на пятьсот песет за превышение полномочий.

После антракта, когда публику обходили с земляными орехами и минеральной водой, опять настала очередь Поблето. Его бык преспокойно добрался до середины арены и, осмотревшись, улегся. После долгих подстреканий и подстегиваний, на которые он не реагировал, пришлось

послать за черными и белыми бычками, которые, прискакав на арену, звеня колокольцами, в конце концов подняли его на ноги.

Помните историю с быком Фердинандом? Так она имеет совсем другой конец. Добродушные быки, подобные Фердинанду, не возвращаются на ферму есть ромашки. Боюсь, что их потом расстреливают, как на войне дезертиров.

Тем временем зрители теряли терпение, они неистово орали и свистели.

Пятый бык — снова бык Брончито — был гигантом неопределенной масти, с рогами, похожими на бивни слона. Брончито охватил страх и ужас, когда обе лошади были повалены на землю еще до того, как пикадоры прибегли к своим копьям, и только одному бандерильеро благодаря его громадному росту удалось изловчиться и всадить в загривок быку несколько стрелок.

Брончито был бледен как бумага и лишь делал вид, что дразнит быка, на самом же деле тот гонялся за ним по всей арене, а публика заливалась смехом и отпускала грубые шутки. Тогда Брончито погрозил пальцем, потребовал красную мулету и шпагу, а потом... Угадай, что? Он пронзил быку шпагой легкие, вместо того чтобы заколоть его, как положено, — промеж лопаток. Испанцы, не веря своим глазам, подняли невероятный рев, для них это было все равно, что выстрелить в лису. И только американские моряки бурно выражали свой восторг, считая, что Брончито поступил очень разумно. Конечно, эти одобрительные возгласы потонули в неистовом реве толпы, а генерал-губерна-тор вскочил и выругался. Тут явились два жандарма, арестовали Брончито и отвели в тюрьму.

Последний бык был едва ли не лучшим из пяти предыдущих, и Кальво хотелось блеснуть как никогда. Он пожелал иметь не только оба уха и хвост, но и ногу, чем вообще редко награждают матадора. Он начал дразнить животное и, посвятив его публике, выделывал удивительные вещи. По деревянному барьеру вдоль арены проходит нечто вроде небольшого карниза, который помогает в критическую минуту вскарабкаться на него. Так вот Кальво уселся на этот карниз, не оставляя себе возможности увернуться от наскока, и в

этой позе делал все свои пасы. Затем он встал на колени и дал животному коснуться рогами золотых шнурков на своей груди. После этого, сделав еще несколько потрясающих вероник, он неожиданно повернулся спиной к быку и пошел, оставив того стоять с растерянным видом. Затем Кальво подал тореро знак удалиться, чем очень обрадовал зрителей. Но в этот момент какой-то негодяй бросил на арену шляпу, шляпа отвлекла быка от мулеты, и он боднул Кальво в бедро, поднял на рога и швырнул оземь. После этого бык попытался его добить. Не знаю, сколько американских моряков тут попадало в обморок, —мне было не до них.

Вдруг давно не стриженный почтальон в серой форме кинулся на арену, выхватил у Кальво шпагу и красную мулету и отвлек быка. Это был наш тщедушный новый почтальон! И пока служители уносили Кальво в операционную, он очень храбро дразнил быка и вызвал восторженные аплодисменты, еще более громкие, чем те, которыми награждали Кальво. Даже сам генерал-губернатор аплодировал, хотя почтальон и нарушил порядок. Все ожидали, что Поблето выйдет на арену и прикончит быка, но его тоже арестовали за оскорбление лейтенанта гражданского караула, которое он нанес, вступившись за Брончито. В общем оказалось, что теперь ни одного настоящего матадора не осталось. Но Кальво упросил, чтобы нашему почтальону разрешили добить быка в награду за спасение его, Кальво, жизни. Генерал-губернатор дал согласие. А когда я отчаянно замахала платком, почтальон узнал мое желтое платье и перепосвятил быка мне — представляешь, тетя Мэй, мне, потому что это был день моего рождения и еще потому, что я ему объяснила, кто такой эсквайр. И хотя бедный мальчик был неотесан и совершенно не владел искусством матадора, как сказал и написал потом сеньор Колом, он «со второй попытки ухитрился убить своего врага».

После этого почтальона, конечно, тоже арестовали, но генерал-губернатор велел его освободить и даже подарил ему коробку гаванских сигар.

Всегда любящая тебя племянница

Маргарет.

Перевела с английского Л. ЗАВЬЯЛОВА

66