Вокруг света 1968-09, страница 45

ОЛИВЬЕ ПЕККЕ, французский журналист

ТО БЫЛ МИНЬОКАО...

Всадник спешился, привязал лошадь к ограде, не торопясь, с детским саранием вытер расшитые, с окованными носками сапоги, снял пояс с болтавшимся кольтом 45-го калибра и только тогда с улыбкой протянул руку. Сеньор Ричард, хозяин дома, да и <не только дома — он еще и мэр деревушки Эль-Кармен, единственной населенной точки километров на триста вокруг на берегу Рио-Бланко, — жмет протянутую руку и усаживает гостя рядом со мной на веранде.

Собственно, человек приехал из-за меня, приехал ответить на мои вопросы. Но, заставив его проделать такой путь и прождав столько времени — пришлось посылать ему а попутным катером вверх по реке записку, да не ему самому, а лавочнику Педро, чтобы тот послал работника в лес на асьен-ду Салека, — разве учтиво было после всего этого немедля начинать расспросы, как бы мне ни нетерпелось!

Мы сидели на дощатой веранде втроем — Салек, сеньор Ричард и я. Я разглядывал гостя: нервный поворот головы, колючие глаза, пружинистая фигура. Сразу видно, что этот владелец крупнейшей асьенды на берегу озера Уачи, человек волевой, не склонный к прекраснодушной фантазии, да и вообще не отличается разговорчивостью.

Но вот хозяин обращается к нему:

— Амиго, расскажите приехавшему сеньору вашу историю на Уачи.

— Охотно. Я только что купил себе лодку — ходкое судно, отличный мотор — и решил опробовать ее на озере. С собой я захватил двух подростков-индейцев, из тех, что обычно прислуживают мне. Мы сделали круг и уже возвращались, как вдруг мальчики с воплями указывают мне на что-то. Я смотрю туда и вижу, как по направлению к нам с большой скоростью движется что-то черное, поднимая почти метровую волну. Я не успел рассмотреть, что это было, но могу сказать одно: ни одно животное и ни одна рыба не способна поднять такую волну. Откровенно, мне было не до смеха. Я уже решил, что пробил мой час.

Он широко улыбнулся и развел руками.

— Но, как видите, я перед вами. Все обошлось. Правда, потом еще два или три раза я видел, заводя мотор, у берега эту громадную сикури¹ — метров пятнадцать-двадцать, не меньше. Ее беспокоил шум от мотора, так я полагаю...

— Пятнадцать-двадцать метров? Но ведь вы ни разу не видели ее целиком...

Салек покачал острым носком сапога.

— Я не первый год живу здесь. Я видел достаточно сикури нормальной длины и даже по восемь, десять метров, но, уверяю вас, они не способны поднять волну метровой высоты. Так что там была гигантская сикури.

¹ С и кур и на местном диалекте называют анаконду. Прочие удавы зовутся «бойе». — Прим. автора.

С очевидцами охоты на гигантскую анаконду я разговаривал много раз. Инженер-мелиоратор из Санта-Крус дон Луис Сильва рассказал мне следующий эпизод. Три года назад, отправившись стрелять кайманов в излучине реки Гуапоре, он увидел вдруг громадную сикури, пожиравшую крокодила. Потрясенные этим зрелищем, охотники стояли несколько минут, ошеломленные. Змея, поглощавшая каймана, заметила людей и сделала угрожающее движение в их сторону. Охотники разрядили в нее свои карабины.

— Я выстрелил ей в голову четыре раза, — сказал дон Луис. — Правда, попасть было нетрудно, потому что голова змеи была не меньше полуметра в ширину. А в длину змея вытягивалась на двадцать пять метров.

Когда я спросил, почему он не снял с нее шкуру, дон Луис минуту не мог прийти в себя от изумления, а потом разъяснил, что это была бы работа на полдня для десятка пеонов — и работа абсолютно бессмысленная, ибо шкура не имеет никакой ценности, к тому же она невыносимо воняет, и наконец, если бы даже они сняли шкуру, он не видит, каким образом они бы смогли вытащить из болота такой груз.

Спешу сказать, что большинство людей, рассказывавших мне о гигантской змее, — это простые, спокойные люди, живущие всю жизнь в этой болотистой пампе, люди, знающие цену словам. Никто не пытался водить меня за нос побасенками о десятиметровом ягуаре, о попугае величиной с кондора или фантастическом тарантуле. Для этих охотников и лесорубов существование громадной сикури так же очевидно и буднично, как, скажем, существование бурых медведей для басконских пастухов.

Вот только анаконда ли это?

Здесь настала пора объяснить, зачем я отправился в амазонские джунгли Боливии и шесть месяцев лазил по топким болотам и забытым богом и людьми озерцам.

Во всей Латинской Америке распространен культ змеи. Достаточно напомнить о Кетцалькоатле — «пернатом змее» древних ацтеков. В Перу и Боливии, где существовали высокоразвитые цивилизации, инки поклонялись Амару: этот змей занимал почетное место в их пантеоне, и его изображение фигурирует даже на Вратах Солнца в Тиауанако. Причем интересно, что объекты поклонения не ядовитые змеи, коим несть числа в этих широтах,

43