Вокруг света 1968-11, страница 24

ся на всех обрядах племени, кроме похорон: стоит самангу ступить на кладбище, как он мгновенно утрачивает все свои знания. Помимо знаков нематериального уважения, саманг получает ногу каждой свиньи, которую приносят в жертву во время сеяния риса, и ногу каждого крупного животного, убитого и пойманного в джунглях.

Я объяснил Кае Та Кхану, что мы с моей женой Салли хотели бы пожить в его деревне и познакомиться с жизнью луа. Наше желание ему пришлось по душе — он был доволен, что о луа узнают другие народы.

— Живите у нас, сколько хотите! — сказал он.

ЕСЛИ СЛОН ЗАДЕНЕТ ТВОЙ ДОМ

В первый же день перед нами встала серьезная проблема — нужно было срочно обзаводиться теплым жильем, так как ночи в горах холодные. Аи По, наш будущий сосед, согласился выполнять роль подрядчика, поскольку мы сами, как строители, были абсолютно беспомощны.

— За сколько же мы построим наш дом? — спросил я.

— Может быть, за месяц.

— Но ведь за это время мы успеем замерзнуть!

— Мы постараемся работать быстрее. Две недели.

Перспектива была не из радужных, тем более нужно было спешить, и я вместе с Кае Та Кха-ном и Аи По пошел выбирать место для будущего жилища. Я остановился на участке, который мне показался вполне подходящим: по соседству с домом Аи По и вблизи главной дороги, проходящей через деревню.

— Нельзя, чтобы твой дом стоял так близко к соседнему дому, — возразил мне Аи По. — Так не годится. Твой дом должен быть в стороне от соседей, чтобы дождь, стекающий с твоей крыши, не смешивался с дождем с других крыш. Иначе ты заболеешь. К тому же нельзя жить у самой дороги.

— Почему, Аи По?

— Потому что будет очень плохо, если слон заденет твой дом.

Пока Аи По набирал рабочих и готовил материалы, деревенский старейшина Пу Ди занялся не менее важным делом: созыванием духов жилища.

Вместо двух недель на строительство ушел всего один день, да перед этим три дня на подготовительные работы. По-видимому, Аи По просто не любил давать обязательств, которые мог не выполнить.

В Па Пае никому не придет в голову работать одному, это все равно что жить одному, и поэтому в день строительства, как только рассвело, вокруг нашей площадки собрались почти все жители деревни — помочь или просто понаблюдать за работой.

Как только дом был поставлен, мы с Салли, по обычаю луа, поднялись по лестнице, неся с собой рис, хлопок, табак, деньги, новую одежду и другие символы счастливой жизни. Пу Ди созвал добрых духов, которые защищают дом и его обитателей, и принес в жертву цыпленка. С этого момента добрые духи поселились в доме и взяли нас под свое покровительство.

Сооружение очага — деревянной рамы, заполненной песком, доверяется только старым людям. Когда был разожжен первый огонь, Пу Ди и не

сколько других стариков сели по одну сторону очага, а остальные гости — по другую. Пу Ди запел монотонную, но довольно приятную для слуха песню. Он желал обитателям нового жилища долгих лет жизни, множества свиней, цыплят и буйволов, а также изобилия риса. Один из гостей ответил песней-вопросом:

— Уверен ли ты, что в доме достаточно пищи?

Тогда Пу Ди, тоже песней, заверил:

— Все будет хорошо. В доме хватит еды на всех.

Около полуночи, когда на веранде еще пели самые выносливые, на лестницу поднялся встревоженный гонец.

— Кхан Питер, выйди, пожалуйста!

— Что случилось?

— Кхан Мюанг очень болен.

У меня оборвалось сердце. Этот мальчик еще днем работал вместе со всеми на строительстве моего дома. А вдруг у него аппендицит или что-нибудь в этом роде? Вряд ли мне в таком случае помогут мои антропологические знания. К тому же меня того и гляди обвинят в том, что я привел с собой злых духов.

Дом, где жил Кхан Мюанг, был полон людей. Вокруг мальчика собрались родственники, друзья и знакомые. Одни растирали ему руки и ноги, другие просто сидели и тихонько разговаривали. Кое-кто захватил с собою одеяла на случай, если придется заночевать.

Мальчик жаловался на резь в желудке. Я дал ему несколько болеутоляющих пилюль. Ко всеобщему (и особенно моему) облегчению, он почувствовал себя лучше. В болезни был виновен не дух Кунстадера, и я спокойно ушел.

Едва я успел вернуться в свой новый дом, как прибыла другая чрезвычайная миссия. Нанг Монг, женщину тридцати лет, схватила судорога. Я дал ей успокоительного с горячим чаем. К счастью, она тоже почувствовала себя лучше. Моя репутация лекаря поднялась теперь высоко, и в дальнейшем я не раз об этом жалел, ибо почти каждое утро в Па Пае начиналось с вызова к больному или с приема пациентов, собиравшихся на веранде. Но, с другой стороны, несмотря на всю обременительность врачевания, я был доволен — отныне я стал для луа не сторонним наблюдателем, а полезным членом общества.

СУМАСШЕДШИЙ БУЙВОЛ

Как-то днем ко мне поднялся Аи По.

— Вечером я иду в Ла Ооп, — сказал он. — Женится один из моих родственников. Хочешь туда пойти? На свадьбах так весело!

Нужно ли этнографу задавать такие вопросы? Через три часа пути по лесу мы были в Ла Ооп. В доме жениха собрался отряд из десяти заговорщиков. Одиннадцатым был я. Мы дождались темноты, когда в деревне затихла жизнь, и после полуночи поспешили кружными тропами к дому невесты. Факелы зажечь было нельзя, но, по счастью, ярко светили звезды. Вся семья невесты мирно спала. Жених украдкой поднялся по лестнице и, схватив невесту за руки, выволок ее на веранду. Там девушку подхватили друзья жениха и, невзирая на ее плач (впрочем, не безутешный), понесли прочь, а я бежал следом и снимал со вспышкой.

22