Вокруг света 1969-01, страница 9

tfiMfcf

Главы из новой книги

ДЖЕЙМС ОЛДРИДЖ

ЧИТАТЕЛЯМ «ВОКРУГ СВЕТА»

Я никак не могу отнести себя к пи-сателям-историкам по крайней мере в академическом смысле этого слова. С другой стороны, история всегда была мне близка, и почти все мои романы формировались вокруг какой-нибудь темы современной истории или современной философской проблемы. Так что чувство истории не только определило мое мировоззрение, но и оказало воздействие на мой подход к литературе и даже к собственной жизни.

По всем этим причинам мне пришлось по душе предложение одного американского издателя написать историю города Каира. Собственно, это должна была быть скорее историческая биография, нежели академическое изложение фактов, но биография тем не менее полная, оригинальная и новая. Такой поворот темы еще больше устраивал меня.

Мне кажется, однако, что главной причиной моей заинтересованности стала моя тесная связь с народом Египта, его современной судьбой. Я глу

боко восхищен арабской культурой. В ней есть достоинство и сила, романтичность и поэзия — все, чтоб увлечься ею и как писателю и просто как человеку. Но еще более привлекает меня характер той борьбы, которую ведет этот народ за свое освобождение — не только от средневекового и феодального прошлого, но и от черного наследия долгой иностранной оккупации.

Удивительно: Каир как город находился под чужеземной оккупацией еще со времен завоевания Египта греками и персами. Начиная с Александра, не было на его земле такого периода, когда б не правил им чужеземец. И тем не менее город на протяжении тысячелетий оставался сердцем, веной, обнаженным нервом почти каждого этапа культурного развития страны.

Сердцем я прожил в Каире каждую его эпоху и каждый его период, ках человек, у которого двадцать жизней. Я провел три года, раскапывая свою книгу в архивах Британского музея, прежде чем написать первую строку. Но и тогда я прикоснулся лишь к по

верхности океана сведений о городе, записанных на английском, французском, немецком, арабском и дюжине других языков. Я отправился в Каир, чтобы там проверить тысячу фактов и опробовать еще одну тысячу, а может, и больше различных мнений о Каире. И я был рад окончить эту книгу, потому что три или четыре года такого напряжения даются не просто. Но в то же время мне было жаль дописывать последний абзац, потому что одна мысль — как же, черт возьми, мне дальше жить без города, которому я посвятил столько времени и труда? — мучила меня.

Я думал как раз об этом, когда ко мне зашел мой старый друг Олег Орестов (любезно взявшийся перевести эту книгу), чтобы проверить звучание двух-трех фраз. И я понял, что каким-то образом я все же сумел научиться жить без Каира, хотя я и по-прежнему думаю, что все, что вы здесь прочтете, есть не только фрагменты истории го* рода, но и добрый кусок моей жизни тоже.

Лондон, октябрь 1968 г.

Иуществует семь Каи ров. Точнее, девять, если считать, что во времена строительства пирамид район Каира — Гиза — представлял собой царскую ферму, и если добавить древний город Гелиополис, где в течение многих веков находился самый передовой в мире университет и центр доклассических знаний и наук. Оба района теперь пригороды современного Каира. Точное расположение семи (или девяти) Каиров хорошо известно, но даже сейчас найти их и проследить, где и как один переходит в другой, все равно что разгадывать замысловатую головоломку.

Для того чтобы разобраться в Каире, познания археолога не так уж нужны.

Куда полезнее знакомство с драмой, событиями,

составившими семь актов сотворения города, зачастую настолько фантастичными и неправдоподобными, что документальное изложение их ничего бы не доказало. Подлинный характер города настолько экзотичен, что о нем не расскажешь в сухих документах.

Обитателей города не сломили ни насилия, ни жестокость. Помогла их способность быстро восстанавливать бодрость духа и удивительное чувство юмора, с которым не мог совладать ни один завоеватель. Они страдали от угнетателей, приспосабливались к ним и в конце концов обезоруживали их. Однако прежде чем они могли воспользоваться плодами своей моральной победы, неизбежно появлялся новый завоеватель. Моральный подъем в Каире

7