Вокруг света 1969-03, страница 62
«О светло светлая и красно украшена земля Русская! И многими красотами удивлена ecu: озеры многими удивлена ecu, реками и кладезями местночестными, гора-ит/М1 а а ми кРУтыми> холмами высокими, дуброва- ТЕТРАДЬ ВТОРАЯ ми чистыми, полями дивными, зверями раз личными, птицами бесчисленными, городы великими, селы дивными». (Из древнерусской рукописи) ПРИГЛАШЕНИЕ К ПРАЗДНИКУ На шоссе, повернувшись в сторону уткнувшегося в асфальт проселка с навечно выбитыми колеями, стоял указатель: «с. ВЕЛЬЕ, 3 км». И все. Обычный, стандартный указатель, который не обязан рассказывать, что за село скрывается под этим названием. Обычный указатель, мимо которого на скорости проскакивают туристские автобусы и машины путешествующего и занятого делами люда... — Велье. Этот город часто упоминается в летописях, — сказал Владимир Владимирович. Наш «газик» осторожно сполз в колею проселка. По обеим сторонам дороги легко шевелился под тихим ветерком лен, на горизонте зубчатой стеной стоял лес. Дорога раздваивалась, и мы не знали, какую выбрать. Навстречу шел босоногий пацан с удочками, и мы спросили его, в какую сторону Велье. — А вы что, на праздник приехали? — Какой праздник? — Как какой? Наш. Нашему Велье шестьсот лет исполняется... Только он аж через неделю... Вы рано еще... Тяжелый холм городища уверенно спускался к озеру. Лишь у самой воды он посторонился, пропуская быструю и узкую желтую полоску дороги, и так и замер. Было жарко. Солнце дробилось и горело в озерной воде, и над озером стоял легкий стрекозиный звон. Склоны городища поросли травой, и трудно было отличить, где та граница, что отделяла «твердь самородную» от насыпанного на каркас из ошкуренных крепких бревен земляного вала. По верху холма, там, где стояли заполненные землей и камнями клети деревянных стен, похожие на рубленые без крыш и окон избы, составленные в ряд, лежала акку ратными рядками скошенная трава. На внутренних откосах вала, на том месте, где столетия назад вельяне, заслышав набат, привычно примериваясь к бою, бежали к стенам, росли трехсотлетние дубы. И все это — и добротно убранные дома деревенской улицы, уходящие от городища, и цепь огородов за ними, и легкая воздушная зелень льна, и кряжисто осевшие бани у края озера, и дрожащий над теплой землей воздух, и грузный холм городища, патриархом высившийся над этой любовно ухоженной землей, и легкий стрекозиный звон над озером, — все это звалось Велье. Селом Велье. Древним городом Велье, которому через неделю — 600 лет. И трудно было представить себе в этот яркий, спокойный летний день, что когда-то здесь шли битвы, рыцари лезли на этот холм, тяжело летели каменные ядра, горели дома и падали в озеро горящие головни... «А на весну тоя же зимы, месяца майя в 6 день, пригнаша немцы к Велью и иссекоша мужей и жен 43 головы...» Медленно читаются летописи — так же, как писались они когда-то неспешными хранителями истории. И не потому медленно, что трудны нам слова, казалось бы знакомые, но спрятанные в жесткую кору древности, — само сочетание этих слов высоко и торжественно, спокойно в радости и величаво в горести. Их нельзя читать торопливо, пропуская строки, как нельзя, просто невозможно, скользнуть по оплывшим валам, о которых повествуют эти строки, взглядом беглым и озабоченным суетной мыслью — а что дальше? Нельзя, потому что, читая их, представляешь, как лезут на эти холмы рыцари, и горят дома, и падают горящие голов ни и мертвые люди в такие теперь спокойные и светлые озера... «А на весну тоя же зимы, месяца майя в 6 день пригониша немцы к Велью и иссекоша мужей и жен 43 головы, и побегоша прочь, и вельяне погнаша вслед их, оже погании подсаду учинивше и уда-ришася вельяне на них, и убиша вельян 45 муж. И по том, того же дни, пригнаша вороначане аже наши побиты, и рече Есип Китович велиянин: а господа мужи вороначане., мстите... И вороначане погнаша в след их, и сугнаша их на рубежи, уже бяше вечер и преклонился день, удариша на них, и убиша немец 33 мужи, а прочии разбегошася ранени...» «Того же лета месяца августа, прииде местер рызский со всею силою своею... и ходиша по волости 2 недели... А велияне скопив-шеся выехали с полтораста человек железной рати и подъехаша к реке к Великой, а уж немци на Великой стороне, и вельяне... удариша на них, овые изымаша, иныя избиша, а инии в реце истопоша... И стяг немецкий отъяша». ...Городище словно плыло в дрожащем от зноя воздухе над плоской землей треугольной фантастической ладьей, круто поднявшей борта своих валов, — первый ковчег людей этой земли, первое прибежище их в лихом времени. Таких городищ на Руси насчитывалось много сотен — «городы великие», — то спрятанные от чужеземцев в непроходимых лесах, то вынесенные на откосы речных лук, то выставившие свои стены на рубежах полоцких, псковских, новгородских, смоленских и иных русских земель, то стоящие на перепутье торговых путей... И все они, как бы ни складывалась их судьба, были воинами. Как воины одного ратного строя, вставали они «где надобно быти». 60 |
