Вокруг света 1969-06, страница 6
г вы, ни винограда. Ничего не было. Одна пыль, назойливая, хуже комарья. В ноздри лезет, в глотку, дышать не дает. Да ведь это было давно! Шесть лет прошло незаметно. Вон в конце улицы уже ремонтируют Дом культуры. Девчонки в брючках и заляпанных известкой косынках бегут туда с ведрами краски. А тогда я привез из Ташкента, через три снежных перевала, мрамор на облицовку этого дома... Сколько лет жить буду — не забуду я свой первый самостоятельный рейс в Гарм. Дороги были тогда в здешних горах старые, ишачьи тропы. Ребята на автобазе предупреждали: «Не смотри вниз, под обрыв». Поднялся на одну петлю дороги, прошел вторую. Смотрел только вперед. Не обращал внимания на хруст и шорох щебенки, сыпавшейся из-под колес в пропасть. Но самочувствие было поганое: передний левый скат имеет опору, а правый едва не висит над пропастью. Не удержался, глянул из окна кабины вниз. И... руки ослабли, голова закружилась. 1 — гидроузел; 2 — туннель Яванский, 3 — туннель Обикиикский; 4— площадь самотечного орошения; 5 — площадь машинного орошения. Шваркнул с досады дверцей, будто она виновата. Вылез. Вдруг увидел встречную трехтонку. А ниша, выдолбленная в горе, куда заходила машина, пропуская другую, осталась позади... Я почувствовал, как сердце час-то-часто заколотилось. Но заставил себя влезть в кабину, нажал ногой на стартер. Теперь надо пятиться под уклон, чтобы пропустить встречную. Это еще страшнее... Трехтонка с визгом затормозила. Молодой водитель, таджик, закричал: — Глуши! Ты новичок? — спросил он, подходя ближе. — Вылезай, дыню кушать будем. Таджик расстелил газету, нарезал острым ножом желтые сочные ломти. Когда большая дыня была съедена, сказал участливо: — У тебя лицо нехороший был. Нельзя так ехать. Остынь. Пойдем, что покажу, — позвал он и откинул борт машины. Я отпрянул — к ногам свесилась мохнатая медвежья лапища с желтыми загнутыми когтями. — В горах стрелял, — самодовольно пояснил шофер. «Веселенькая дорожка! — подумал я тогда. — Мало тебе обрывов, еще и зоопарк на свободе». — Поехали, — скомандовал минут через пять шофер, открывая дверцу моей машины. Отодвинулся, уступая мне место перед баранкой. Обычно второй водитель заходил сзади и следил с дороги, как пятится машина. — Может, дружище, ты поведешь? — не выдержал я. — Нет, ты будешь, — твердо сказал таджик. — Я рядом, не бойся. — С чего ты взял, что я боюсь! Вскипела досада на себя, злость. Стиснув зубы, уперся взглядом в зеркало заднего обзора. Машина, скрежеща тормозами, поползла раком. Таджик чуть приоткрыл правую дверцу, внимательно наблюдая, похваливал. На душе стало спокойно. Полная согласованность рук и глаз. Правильно сделал этот славный парень! Нишу в скале проехали. Потом я загнал машину туда, освободив путь. Таджик крепко пожал мне руку: 4 — Молодец! Теперь ты шофер Таджикистана. Проезжая мимо, притормозил. Смотрел, как я выбирался из ниши. На прощанье крикнул: — Рохи софед! Счастливый путь! Прошло время — к горам привык. Потом пришлось привыкать к долине. Бензовоз мне дали. Мотался весь день, заправлял бульдозеры, скреперы, экскаваторы. Каналы оросительные тогда рыли. Кто-то из шоферов назвал Яванскую долину долиной Страсти, так это имя к ней и пристало. В кабине бывало градусов под шестьдесят! Коврики резиновые выбрасывали, кошму под ноги стелили, чтоб пятки сквозь подошву не жгло. В машину бачок вмонтирован для воды, так зеленый чай туда можно бросать — солнце вскипятит. Сколько пожаров было, пока в долину воду не дали! Как-то ехал я мимо низенькой,. чахлой яванской пшеницы. Заинтересовался: как она, бедолага, тут растет? Вдруг чувствую — гарью потянуло. Хлеб горит. А у меня бензовоз, и воды нигде в округе нет. Помчался на бешеной скорости в колхоз. Хорошо, по пути МАЗ встретил. Привязали мы к МАЗу волокушу-бревно и сбили пламя... И так ездка за ездкой, тонна за тонной! А тем временем из глиняного кишлака город вырос. И то ли еще будет?.. Театр, как в Душанбе, студенческий городок, Дворец спорта... Химический комбинат уже начали строить. Да, скоро Яван станет совсем большим городом. РАССКАЗ КРАНОВЩИКА СЕРГЕЯ НАИМУШИНА — Без мотоцикла в Постакане теперь что без ног. Отшумела в нашем поселке большая стройка. Бывало, в сутки до двух тысяч автомашин пройдет через Поста-кан — на любой подъедешь, мотоцикл свой я редко брал с собой. Теперь не то, ждешь не дождешься попутной... Московские метростроевцы, те, кто пробивал туннель сквозь хребет Каратау, домой уехали. Подались на другие стройки взрывники, что гору рушили... А было их триста с лишним — из Волгограда, Ростова, Уссурийска, Новосибирска... У поселка Байпазы реку Вахш перекрыли глухой плотиной — две тысячи тонн взрывчатки оторвали от склона Каратау скалу и обрушили ее вниз. Доли секунды длился взрыв, и гора рухнула на I |
