Вокруг света 1969-06, страница 9

ВРЕМЯ РАСКРЫВАЕТ ТАЙНЫ

Натянув почти до глаз одеяло и клацая зубами в обледенелой комнате, Лауверс сидел за столом, склонившись над передатчиком. Он подсоединил батареи, надел наушники, поморщился от прикосновения стылой пластмассы и щелкнул включателем. На крохотном белом экранчике заметалась стрелка; она тоже, казалось, дрожала от холода, тисками сжавшего Гаагу.

Минут через пять стрелка успокоилась, и наушники наполнились жиденьким писком. Губертус Герардус Лауверс (позывные Р. Л. С. для центра британской разведки) начал выстукивать свое сообщение.

Неожиданно за спиной распахнулась дверь. Вслед за струей морозного ветра, выметшего людей с улиц, в комнату вошел хозяин квартиры Теллер. Лауверс практически ничего не знал ни о Теллере, ни о его обаятельной жене; знал только, что они давно уже участвуют в голландском Сопротивлении и их явка считалась самой надежной. Лауверс пришел к ним месяц назад, сразу по прибытии из Лондона. С тех пор во время каждого сеанса радиосвязи Теллер стоял в охранении.

— В квартале тихо! — спросил Лауверс, не отрываясь от ключа.

— Как обычно.

— Немцев не видать!

— Стоит одна машина с военным номером внизу, у Фарен-гейтстраат. В кузове солдаты, но без оружия. Похоже, что отпускники.

Лауверс, не говоря ни слова, стал разбирать аппарат и складывать его в черный чемоданчик.

— Уходим.

Они дошли до Кипрусстраат и собрались уже свернуть за угол, как сзади, обдав их грязью, затормозил большой черный «мерседес». Оттуда выскочили пятеро в кожаных пальто. В мгновение ока двое прохожих были скручены, ловкие руки обшарили их карманы и втолкнули в машину. Лауверс закусил губу, глядя, как большое тело Теллера беспомощно дергается между каменными фигурами гестаповцев.

Лейтенант Теллер был рядовым в Сопротивлении, не резидентом, не связным — простым бойцом. Ему предстояло пройти свой недолгий тернистый путь до концлагеря и исчезнуть.

Лауверса ждала другая судьба. Его не били, его даже ни разу не ударили при аресте.

Его пересадили во вторую подъехавшую машину и повезли назад, домой к Теллеру. Все это развертывалось почти безмолвно, как будто уши Лауверса были заткнуты ватой. Вот он в комнате, откуда десять минут назад радировал в Лондон. Напротив него нэ табуретке сидит жена Теллера. Она делает усилие, чтобы не заплакать, и подчеркнуто равнодушно смотрит на Лауверса. Она ничего не понимает. Лауверс тоже.

Конечно же, они не подозревали, что то утро станет началом загадочного эпизода тайной войны двух разведок, вошедшего в историю под названием «АНГЛИЙСКАЯ ИГРА». ►

Так состоялось первое мое знакомство с красным командиром. Потом одели меня во все новое, красноармейское. Дали шапку со звездой. Подарили и сапоги! И стал я красноармейцем.

В маленьком отряде дрался с басмачами. Шайками басмачей командовал Ибрагим-бек. Злобный он был, как бешеный пес, ядовитый, как скорпион, хитрый, как лиса.

Басмачи знали, как взять измором людей в безводной Яванской долине. Они засели в горных кишлаках, где были источники с питьевой водой. Уже третьи сутки не было ни капли во рту у красноармейцев. Командир приказал класть под пересохший язык мелкие камешки, чтобы слюна выделялась. Ишак три-четыре дня, верблюд восемь-десять дней могут жить без воды, человек не может. Губы у красноармейцев опухли, из трещин сочилась кровь. До гор дошли, и здесь нет родников! Воспаленными глазами окинул я выжженные солнцем холмы. Вдруг вспомнил! Спрыгнул с коня, упал на четвереньки, пополз, разгребая нетерпеливыми руками сухую траву. Потом, бережно неся на потных ладонях спасительные стебельки, подбежал к командиру.

— На, пожуй и красноармейцам дай. — И сам стал жевать траву. Командир украдкой поглядывал на круглые, как луковица, часы. Пятнадцать минут прошло... Еще пять минут. Не умер я. Тогда командир дал команду искать кисляш-ки...

В Яванском гарнизоне вступил я в комсомол. И тогда командир сказал:

— Иди, братишка, по кишлакам. Расскажи людям, что мы освобождаем дехкан от работы на баев, а придет время, Советская власть даст Яванской долине воду. Жив я буду или нет, вспомнишь мои слова. Ты доживешь...

Когда в воду Вахша летели букеты красных маков, я стоял среди людей. Они плакали, и смеялись, и смотрели на высокий холм, где яванские комсомольцы поставили памятник Карши-ак-сакалу. И увидел я выжженную солнцем степь, увидел клубы пыли, поднятой до самых гор копытами коней, увидел искаженные ненавистью лица басмачей... И вспомнил пророческие слова молодого красного командира.

Кушай яблоки, кушай. Это тебе не лепешка-мепешка. Это яблоки Яванской долины!

Записала В. ЛЕБЕДИНСКАЯ

7