Вокруг света 1969-06, страница 10
г «АНГЛИЙСКАЯ ИГРА» ФИЛИПП ГАНЬЕ-РЕЙМОН, французский журналист ' то произошло 6 марта 1942 года. Наутро после 'ареста Лауверс проснулся в узкой комнате, странно чистой для камеры. < Стены были покрыты ровной „ кремовой краской, и ни одного слова ненависти или отчаяния не .было видно на ней. Он лежал на|; настоящей кровати, а не на нарах. Боялся ли он? Сейчас уже, пожалуй, нет. Страх, остался где-то позади. Его взяли,., и он не заговорил. Его не пытали: ногти, зубы, челюсти, ко^жа были целы. В скважине .скрипнул ключ, и на пороге появ^дря капрал с бидоном горячегоккофе; он налил Лауверсу кружку, подождал, затем налил еще(>одну. Именно в этот . момент в комнату вошел майор Герман Гискес. Он был в штатском. Лауверс обратил внимание, что его серый в елочку костюм. был из английской шерсти и английского же покроя. Поояалшку в помещении не было стула, майор ; Гискес сел прямо на кровать в ногах у голландца. — Итак, вы отказываетесь назвать свой код, лейтенант Лауверс» — произнес ; Гискес, протягивая пленному яаэду сигарет. ■— Ну что ж, это ваше дело. Тем не менее я повторю вам то, что сказал накануне. В майоре Гискесе, будь он в форме или в гражданском, за версту можно было распознать кайзеровского офицера. Воробьиная головка надменно откинута назад. Аккуратнейшие усики подчеркивают линию почти безгубого рта. Его можно было бы вполне принять за барона, проматывающего богатое наследство. Однако Герман Гискес занимался другим делом, и его рвение и изобретательность нашли подходящее для себя поприще: он представлял в Голландии немецкую военную разведку — абвер — и был доверенным лицом ее главы, адмирала Канариса. — Насколько я уважаю вас, лейтенант Лауверс, — продолжал Гискес, — настолько я презираю людей, пославших вас сюд$и Они уверили вас, что вы будете сра жаться за свою родину, за благо Нидерландов. Ложь! Их цель — разжечь здесь братоубийственную войну. Англичане требовали, чтобы вы раздали оружие юнцам и безответственным элементам, дабы те залили страну кровью, не так ли? Чеканя слова, майор продолжал: — Это безумие надо прекратить. В противном случае Лондон будет слать сюда все новых людей. И я уже не смогу их спасать от расстрела! Гискес с присущим ему чутьем понял, что Лауверс по натуре идеалист, глубоко переживающий все, и мысль о гибели товарищей будет самой страшной для него. — Надеюсь, вы не думаете, что вы — первый из агентов ОСО, попавший к нам в руки? Майор произнес название организации, пославшей сюда Лау верса, и веки того дрогнули. Это тоже составляло часть метода Гискеса: с самого начала захватывать врасплох, не упускать инициативу. Лауверс молчал. В Лондоне его готовили к подобного рода уговорам. Откровенно говоря, слова Гискеса мало интересовали его. Мысль неустанно вилась вокруг другого: кто предал? — Один из наших осведомителей, голландец Риддергоф, — продолжал Гискес, — внедрен нами в здешнюю английскую агентуру. Ему удалось стать доверенным лицом и связным человека, который вам должен быть хорошо известен: Большой Тийс. Сердце Лауверса сжалось: Тийс, Большой Тийс, его товарищ по разведгруппе! Тийс, не раз достававший ценнейшие сведения, которые Лауверс радировал |
