Вокруг света 1969-07, страница 69

кварталов Парижа»: документы, старинные гравюры, фотографии, детали фасадов и интерьеров домов и особняков, построенных в XVI—XVIII веках. Для самих парижан многие подробности были попросту откровением. Мало кто подозревал, что за обшарпанными фасадами почерневших от времени и старости домов кроются прелестные дворики, хранящие колорит старого-престарого Парижа, что многовековая копоть скрывает роскошную лепку, а деревянные лестницы и панели многих зданий являются шедеврами резьбы по дереву, что чугунные решетки на балконах и подоконниках — чудо литейного искусства и едва ли не единственные оставшиеся экземпляры древнего национального ремесла. Что же, все это уничтожить?

Большая группа деятелей культуры Франции, в их числе ныне покойный Андре Моруа,

Ив Монтан, Жан Вилар и другие, обратились с открытым письмом к правительству с призывом сохранить и реставрировать наиболее ценные памятники, поглощенные «Чревом».

После серии бурных заседаний муниципалитет принял решение сохранить прежний архитектурный облик окружающих кварталов. Некоторая часть обветшалых зданий будет снесена, остальные — реставрированы или реконструированы. Учте-ны и предложения дать центру Парижа «современный» вид. Только современность эта будет... под землей. Там, на глубине 20—30 метров, будет сооружен культурно-спортивный комплекс: клубы, зрелищные предприятия, дансинги, спортивные залы, кафе и рестораны. Там же будет находиться часть Национальной библиотеки Франции с книгохранилищем в 1 миллион томов.

Фильмы зафиксировали неповторимую атмосферу Halles, города в городе; лица его обитателей, их жесты, манеру прикуривать и разговаривать, лишенный всякой видимой закономерности хаос рынка — «ситроены» и допотопные тачки, трухлявые ящики и дюралевые контейнеры. Все это останется в памяти и со временем будет все больше окутываться ореолом «доброго старого прошлого».

В Halles приходили, пожалуй, все-таки не за луковым супом. Это было такое место, где, если ты весел, тебе было еще веселее, а в минуты уныния и житейских неудач здесь, в «Чреве», парижанин мог почувствовать себя легче без сладких утешений и ложных сочувствий, в неразберихе забот и деловой суеты старого ночного рынка.

Прощай, Halles...

Париж — Москва

Скоро семь утра, заканчивается еженощная жизнь «Чрева»; растаяли без следа нагроможденные авеню из овощей, проспекты мясных туш, переулки фруктов. Начинается день, и на эти ули-_пцы предъявляет права проснувшийся город.